Предыдущая глава: "Опасность работы на руднике Мраморного ущелья для заключённых"
На топографических картах в Мраморном ущелье обозначен поселок геологов. Под посёлком в данном случае подразумевается весь комплекс Мраморного, включая лагерь администрации, лагерь заключённых и верхний лагерь.
Учитывая общую насыщенность комплекса и его самодостаточность, лагерь и вправду возможно назвать посёлком. Тем не менее, он существенно меньше в размерах посёлка Сюльбан и, тем более, посёлка Синельга.
Дома администрации рудника располагались на входе в ущелье Мраморное, сразу после выполога висячей долины. Ручей, вытекающий из ущелья, в этом месте уже протекает под обломочным материалом.
При относительной высоте в 1800 метров над уровнем моря лагерь находится примерно на 200 метров выше зоны леса. Ольховый кустарник, которым покрыт серпантин дороги на входе в ущелье, является привнесённым с нижних высот. Постепенное его разрастание по склонам происходило постепенно, по мере повышения средних температур. Точно так же сейчас распространяется и кедровый стланик. В целом, объем зеленой массы по висячим долинам Кодара за последние пятнадцать лет качественно изменился в сторону увеличения.
Лагерь администрации состоит из четырёх десятков строений. Из них больших капитальных строений, сложенных из бревен, только четыре. При этом одно из них недостроенное. В основном же здесь превалируют лёгкие строения из тонких брёвен, либо каркасного типа, обшитые досками. Также присутствуют обычные для Кодара полуземлянки.
Лагерь вытянут с севера на юг вдоль дороги, и начинается с лесопилки. Заканчивается у границы с лагерем заключённых, тремя складами.
Два административных здания, большое общежитие военизированной охраны и одно недостроенное здание сложены из сравнительно толстых брёвен и исполнены на свайном фундаменте. Общежитие ВОХРа является самым большим по размеру зданием в лагере.
Недостроенное здание, судя по компоновке (коридорная система с комнатами равной площади), скорее всего, должно было служить общежитием для вольнонаёмного персонала.
Лагерь, несмотря на свою бедность в строительном отношении, самодостаточен. В нём имелась пекарня, прачечная, баня и ремонтная база для автомобилей, а также многочисленные "рабочие" избы и полуземлянки.
Вольнонаёмный состав проживал преимущественно в палатках. Постепенно подразумевался их переезд в более капитальное и теплое жилище, так как наладить в жестоких условиях Кодара быт на основе палаток не представляется возможным.
Бытовое устройство лагеря бедное. Почти все строения выполнены с тонкими стенами. Брёвна использовались небольшого диаметра, из угнетенной лиственницы. Стены изнутри дополнительно укреплялись фанерой от сквозняка. Отопление печное - буржуйками. Вероятно, зимой топились в том числе и углём, который привозили машинами из долины Среднего Сакукана. Возможно также, что уголь использовался ограниченно, например, в пекарне и прачечной.
Большие строения из брёвен на сваях возведены, вероятно, в 1950-м году, то есть через год после запуска рудника. Первоначально лагерь полностью функционировал на палатках и лёгких каркасных строениях, а на следующий сезон взялись за улучшение жилищных условий.
Такая же схема была и в лагере заключённых. Вначале там стояли палатки, а затем уже начали возводить бараки.
Ремонтная база лагеря включала в себя три мастерские. Она была огорожена глухим дощатым забором и колючей проволокой. Так же к ней было подведено мощное освещение, аналогичное лагерю заключённых. Такой подход к безопасности позволяет предположить, что ремонтные работы выполнялись силами заключённых.
Относительная сохранность построек на руднике служит причиной спекуляций на тему его специальной консервации.
И действительно - большая часть посёлка в Мраморном начала интенсивно разрушаться лишь последние 10...15 лет, хотя возводился он в 1949-1950 годах. Для сравнения: изба ГМС, срубленная на границе леса в долине реки Средний Сакукан в конце 1970-х годов, неоднократно ремонтировалась, но имеет изрядно прогнивший сруб и постепенно разрушается.
Сам рудник даже на сегодняшний день (2018 год) позволяет вести подробные исследования, тогда как все лагеря того же времени по долинам Среднего и Верхнего Сакуканов разрушены. Многие из них пострадали настолько основательно, что даже их следы сложно обнаружить, не говоря уже об идентификации тех или иных строений.
Остановимся на вопросах сохранности разных частей лагеря Мраморное, как на элементе исследования.
Рассмотрим вначале механическое разрушение. В Мраморном ущелье ему подверглись в первую очередь строения, расположенные вплотную к восточному склону. По большей части они раздавлены обломочным материалом. Разрушение склона, в свою очередь, могло быть спровоцировано как эрозией склона, так и целенаправленным взрывом.
Последний вариант маловероятен в силу следующих причин:
- Склон в данной экспозиции имеет схожее строение с аналогичными по экспозиции склонами в соседних долинах - ручьев Экса, Балтийский и Медвежий, что говорит в пользу эрозии.
- На взрыв необходимо было бы потратить колоссальное (возможно, десятки тонн) количество взрывчатки.
- От обломочного материала посёлок был разрушен далеко не весь, не более четверти всех построек.
- Полное уничтожение посёлка возможно было осуществить более простым способом. Например, сжечь.
Другие завалившиеся постройки были преимущественно каркасного исполнения, и разрушились в силу воздействия ветров, землетрясений и подвижек обломочного материала - вместе со снеговыми массами в период весеннего таяния. Большие здания вследствие подвижек не пострадали, так как сложены из брёвен с правильными в плотницком отношении шипами и пазами, стоят на сваях и имеют большую массу.
Мастерские в районе южной стены, скорее всего, после закрытия рудника разрушили сознательно - для облегчения демонтажа и вывоза оборудования. Механизмы тех лет были громоздкими и тяжёлыми, поэтому разумнее оказывалось возводить стены вокруг станков. Подобным образом и вывозить их по окончанию работ – разрушить стены для доступа к ним, а затем уже снимать оборудование лебёдкой с фундамента.
В результате исследования топок сохранившихся печей было обнаружено большое количество гвоздей и иных крепёжных элементов, а также найдены головёшки, в которых узнаются элементы строений. Отсюда следует вывод, что какую-то часть времени в лагере топились разбираемыми постройками. Так как подобные находки обнаружены как на территории лагеря заключённых, так и на территории администрации лагеря, возможно утверждать следующее - что после вывода основного контингента, обеспечивающего хозяйственную деятельность в инфраструктуре комплекса, некоторая часть заключённых всё ещё содержалась на территории Мраморного ущелья.
Вероятно, речь идёт как минимум о периоде с 26 февраля 1951 года, когда вышло распоряжение №211 МВД «О выводе контингента из БОРСКОГО ИТЛ», по 3 октября 1951 года, когда распоряжением №1090 МВД рудник был закрыт.
Территория лагеря администрации в принципе эксплуатировалась далее после официального закрытия рудника - для демонтажа оборудования и его вывоза.
В постановлении СМ СССР № 3510-1631сс/оп «Об изменениях в направлении и объемах работ по разведке и добыче свинца» от 17 сентября 1951 года говорится следующее:
«…Второму главному управлению расформировать с 1 октября 1951 г. Ермаковское рудоуправление.
Оборудование и материалы указанного рудоуправления, требующиеся для разведки месторождения Четканда и Кодаро-Удоканского р-на, передать Лесной экспедиции Министерства геологии, а кадры инженерно-технических работников использовать на других предприятиях Главка, в первую очередь в Кривом Роге, на Северном Кавказе и Киргизии».
Месторождение Мраморное к моменту ликвидации Ермаковского рудоуправления уже считалось выработанным, и его дальнейшая геологоразведка не имела смысла. Оборудование, которое вывезли с его рудника, могло использоваться как для разведки месторождения Читканда и рудопроявлений на р. Икабья, так и на других месторождениях урана в стране.
Демонтаж оборудования в Мраморном осуществлялся, судя по всему, с весны 1951 года. Вывоз его в Читу, к железной дороге, мог пройти только зимой 1951-1952 годов, когда установились зимники.
Сложно сказать, до какого года точно был обитаем комплекс месторождения Мраморное. Некоторая часть контингента – охраны, вольнонаемных и заключенных – присутствовала здесь как минимум до осени 1951 года, вероятно даже до весны 1952 года. При этом административные здания рудника могли использоваться в дальнейшем как база геологов.
Демонтаж оборудования малой ГЭС в долине реки Средний Сакукан невозможно было осуществить зимой, поэтому разбирали ее не ранее лета 1951 года, возможно даже летом 1952 года. В последнем случае, вывоз оборудования мог произойти только зимой 1952-1953 годов. Согласно общим документам Атомного проекта, несостоявшимися перспективы Кодара в качестве источника уранового сырья были признаны по результату работ 1950 года. Обогатительная фабрика могла работать и в течение 1951 года, но за счет обеспечения электроэнергией от дизелей. Таким образом, вероятнее всего МГЭС (при условии, если она была полноценно запущена в работу) работала в течение лета 1951 года, затем осенью ее оборудование было демонтировано, и далее вывезено зимой после установления зимников.
Что касается лагеря Синельга, близ Песков, то он пострадал чрезвычайно сильно - преимущественно от пожаров и, в какой-то мере, от деятельности жителей расположенного рядом села Чара. Вести на его территории исследования крайне затруднительно.
Подавляющая же часть строений Ермаковского рудоуправления и БорЛАГа, в строительстве которых использовалась не доска, а кругляк, оказалась разрушена как грибами, типа Serpula lacrymans, Polyporus vaporarius, Polyporus destructor и им подобных, так и воздействием личинок насекомых Cerambycidae. В частности, та же самая изба ГМС сейчас сильно поражена грибком и разрушается.
В Мраморном ущелье насекомые семейства Cerambycidae не наблюдаются, так как лагерь расположен выше зоны леса и значительно выше зоны обитания тех видов, которые откладывают яйца в строениях или в поражённой определённым видом гнили древесине.
Посёлок в районе рудника, судя по состоянию стен зданий, долго не заражался представителями грибов, интенсивно разрушающих древесину. В лагере Мраморного ущелья к тому же сравнительно мал тёплый период, а зона под полом у бараков администрации после схода снега легко просушивается. Наиболее вероятно, что споры такого гриба туда просто не попали, когда строения возводились.
На данный момент споры разных видов грибка занесены посетителями из долины, но процесс гниения протекает медленно из-за особенности климата в ущелье. Тем не менее, за последние несколько лет процесс заметно ускорился. Менее интенсивно, чем обычно в природе, он протекает только из-за малого количества влаги в те периоды, в которые грибок охватывает ещё неповреждённую древесину.
Наиболее всего заражён грибком второй от входа в ущелье большой барак, там, где стоят печурка и нары. Он же является и угрозой заражения для соседних строений. Предположительно, его разрушение произойдёт в последующие пятнадцать лет.
Менее всего заражён третий от входа барак - недостроенный.
Если определить точно вид грибка, а также записать полные метеоданные с мая по октябрь, то можно более или менее точно спрогнозировать разрушение и составить определённые выводы для деревянного строительства в условиях данного региона.
В целом, приведённые выше наблюдения позволяют с уверенностью утверждать, что ни о какой консервации рудника речи никогда не шло, как и о целенаправленном его разрушении.
Пройдёт совсем немного времени, и рудник исчезнет. Пройдёт немного времени, и история забудется. Это естественный ход событий. Щелчок - и ещё одно ржавое звено цепи прошлого останется позади, удаляясь всё дальше и растворяясь в тумане бытия. Кто знает, может, так и должно быть?
