Хорошее планирование похода чем-то напоминает разработку военной операции. Приходится учитывать в долговременной перспективе множество различных факторов и связывать их между собой. В иные моменты вся комната может быть покрыта картами с расчерченными на них маршрутами, а несчастный руководитель ползать по ним с курвиметром, ворохом описаний и пачкой валидола.
Чем сложнее поход и чем в более незнакомой местности он проходит, тем больше нужно времени на его подготовку и тем более тщательными должны быть мероприятия по планированию. Стратегическое планирование являет собой комплекс таких мероприятий, последовательно отрабатываемых, но обязательно связанных друг с другом. Следует учитывать, что абсолютно всего учесть невозможно, но стремиться к этому однозначно необходимо. Большое количество камней на фарватере подготовки нашего похода способно легко не только посадить, но и угробить лодку даже с самой лучшей командой.
Итак, мы начинаем планировать маршрут похода. Выбираем интересующий нас район, предварительно определяемся с примерным количеством дней маршрута и его сложностью. Первое, что нам нужно сделать в первой стадии планирования, это посидеть и подумать о том, хватит ли нам (руководителю и участникам группы) того уровня опыта и знаний, что потребуются для прохождения именно этого маршрута. Сюда входит не только категория сложности похода, но и специфичность локальных и протяжённых препятствий, а также метеорологические условия района, которые могут отличаться от привычных. Сможет ли вся группа с ними справиться? Сможет ли руководитель за счёт своего опыта, либо за счёт более гибкого планирования компенсировать определённую слабость команды по какому либо фактору? При этом широко распространённый принцип «разберёмся на месте» далеко не всегда приводит к положительному результату.
Пример: 2007 год, хр. Кодар, при переправе через р. Средний Сакукан, при уровне воды выше среднего, группа из Томска произвела наведение верёвочных перил, но вследствие неправильной техники «работы на препятствии» была создана аварийная ситуация, в результате которой одна из участниц некоторая время находилась под водой, прижимаемая потоком к камням, а один из участников был смыт с места переправы. Обошлось без жертв.
Пример: 2008 год, хр. Кодар, при переправе через р. Средний Сакукан, при среднем уровне воды, группа из Новосибирска «не удачно» выбрала место для брода, а также технику преодоления препятствия, в результате чего одного из участников опрокинуло течением и прижало ко дну реки. Участник погиб.
Примечание: все примеры, которые я буду приводить в этой статье, на самом деле, конечно, характеризуются просчётами в разных сферах планирования и тактики, а также вызваны «стечением обстоятельств» и накоплением ошибок при прохождении маршрута. Я же просто указываю их в отношении главных, на мой взгляд, просчётов. Также, несмотря на то, что все те случаи, которые связаны не со мной, произошли либо на моих глазах, либо с группами в том же районе, где я в этот момент находился и, соответственно, о них сразу узнал, я могу не знать некоторых «мелочей», которые привели к аварийной ситуации. Скажу больше – в основном они остаются неизвестными даже для участников тех групп. Я прошу рассматривать эти примеры как несколько абстрактные и не начинать их обсуждений.
Ещё одной распространённой ошибкой является непонимание того, что походный опыт штука очень относительная. Во-первых, если между серьёзными походами большой перерыв, то уровень опыта, умения, «снижается». Во-вторых, опыт специфичен и привязан к той местности и препятствиям, где проходит основная часть походов. В-третьих, слишком «гладкое» прохождение маршрутов притупляет чувство опасности у руководителя. Мало кто из руководителей имеет разносторонний и постоянно поддерживаемый опыт. Лично себя я не могу таким назвать, так как мои походы ограничены определёнными районами и минимальным использованием альпинистского снаряжения – т.е., несмотря на то, что я хожу много, мой опыт является специфичным и привязан к местности определённого характера.
В первых двух примерах в первую очередь ошибки кроются в недооценке сложности препятствия, а в первом примере и в неправильном его прохождении. Такие горы, как Кодар или Муйские хребты характеризуются крайней нестабильностью погоды, в результате чего реки могут испытывать существенные колебания уровня воды. Протяжённые маршруты могут потребовать крайне осторожного подхода к многочисленным переправам и выработке тактики на месте. Как показывает практика, выработка тактики на месте сильно требовательна к опыту, причём к специфичному и у всей команды.
Пример: хр. Кодар, 2010 год, начало августа. На стоянке перед пер. Мурзилка температура опустилась до минус трёх градусов и выпал обильный снег. Группа из Пскова оказалась неготовой ни по спальному снаряжению, ни по одежде к таким температурам, а также не готовой к прохождению перевала в таких условиях, в результате чего сошла с маршрута, едва не вымерзнув ночью.
Следует отметить, что на Кодаре отрицательные температуры на высотах свыше 1800 метров, как и снег с высокой влажностью и ветром, не являются чем-то из ряда вон выходящим, а входят в рамки вполне обычной погоды. Группа же до этого не имела опыта подобных маршрутов и не подготовилась к возможности таких событий заранее.
К одиночным походам я всегда завышаю планку требований. Например, если у меня планируется сольный маршрут примерно на третью категорию сложности, то я спрашиваю себя, готов ли я здесь на четвёрку. Любой маршрут всегда легче и безопаснее проходить командой и от этого никуда не денешься. Таким образом, у сольников требования к своему опыту и самообразованию априори всегда должны быть выше. Или в целях безопасности необходимо снижать сложность маршрута.
Итак, мы определились, что наш уровень опыта и знаний по отношению к планируемому маршруту является приемлемым. А насколько готова к маршруту наша физическая оболочка? Сюда входит как физическая подготовка, так и болезни, текущие или предшествующие.
Физподготовка имеет свойство ухудшаться ещё быстрее, чем падает уровень опыта при бездействии, что, в общем-то, не является чем-то удивительным. Наша современная жизнь отнюдь не способствует её самоподдержанию, а на самостоятельные тренировки время есть далеко не всегда. Часто физическим тренировкам особого внимания вообще не уделяется, что приводит к крайне измотанному состоянию группы в ходовых походах и благоприятным условиям к развитию аварийных ситуаций. Напрямую низкий уровень физической подготовки в туризме с аварийной ситуацией обычно не связывают, хотя, на мой взгляд, это часто является своеобразной предтечей.
Для меня также всегда остаётся загадкой, почему в «физику» вкладывают только понятие «сила», ну и реже ещё добавляют понятие «выносливость». Даже эти понятия не совсем отражают, так сказать, суть вещей, а ведь куда-то ещё делись ловкость, проприоцепция, скорость восстановления сил, приспособляемость организма к физическим нагрузкам и минимальному питанию, закалка, состояние иммунитета, реакция на кислородное голодание и ещё много чего такого, о чём мы не задумываемся, куда собираемся в поход. А задумываться надо, особенно если несёт туда, где Макар телят не пас.
Пример: хр. Кодар, долина р.Средний Сакукан. Участник группы из Омска, имеющий «излишний вес», вдобавок нагруженный тяжёлым рюкзаком, постоянно оступался и падал, пока, в конце концов, не повредил себе ногу. Группа сошла с маршрута, потребовалась эвакуация пострадавшего (до Камня с трудом доковыляли, а дальше на Урале).
Просто одного лишь желания идти мало, желанию нужно соответствовать физически.
Есть ещё и такая проблема, что чем старше мы становимся, тем хуже наша физическая форма и тем сложнее её поддерживать на необходимом уровне. К тому же до 30 лет организм вполне себе может позволить работать по максимуму, зато потом постепенно все травмы с походов, переохлаждения и прочие надругательства начинают настойчиво стучаться в двери и тихо просачиваться сквозь их треснувшую обшивку. Многие туристы и альпинисты с возрастом, к сожалению, допускают большую ошибку – считают, что могут компенсировать физическую составляющую опытом и техникой исполнения. Эдакая форма самооправдания. Такая схема компенсации действительно работает на практике, но только в определённом диапазоне и в привычных условиях. За пределами этого узкого реального диапазона компенсации и вне личного специфического опыта возникает та самая ситуация, когда «Акелла промахнулся», только с куда более жёсткими последствиями.
Большим геморроем оказывается не только критическое отношение к самому себе (руководителю) в отношении болезней, но и к участникам. Знать кто, чем и как болеет, удаётся только с близкими друзьями. В иных случаях приходится надеяться на правдивость слов самих участников. Пусть пройдёт медкомиссию, скажете вы. Ага. А толку? Диагноз врачей осуществляется либо на жалобах самого больного (а если он не жалуется, то как определить то, есть ли у него проблемы?), либо на видимых сразу же отклонениях – которых немного. Т.е., мы упираемся в проблему диагностирования. Следующей проблемой является относительность. Например, у меня уже десять лет как артроз коленей. Но хожу в походы я только потому, что тренируюсь, тогда как «обычный» человек с артрозом же не «вытянет» с рюкзаком по горам. Дальше – у меня зрение минус 7,5. Это плохо? Я знаю, что плохо, но с этим я хожу в походы уже много лет.
Как узнать о психических заболеваниях? Вот в этом отношении, кстати, я очень положительно отношусь к справкам от психиатра (и нарколога), так как при серьёзных формах заболеваний обычно факт того, что человек стоит на учёте, есть. А вот если не стоит – то никто его там проверять на адекватность не будет. После того, как мне выдали разрешение на оружие при том, что я заявил о своей «леопардовости», я в отечественную медкомиссию не верю.
По статистике, кстати, до 10-12 процентов населения имеют те или иные расстройства психики. Насколько же потенциальный участник «адекватен», можно выяснить, только походив с ним в мелкие походы, да опрашивая тех, с кем он ходил раньше.
Пример: 2006 год, хр. Хамар-Дабан, в группе из Иркутска с одним из участников произошёл эпилептический припадок, перешедший в эпилептический статус и продолжавшийся несколько часов (необходимых медикаментов для вывода из этого состояния у группы не было), после чего участник впал в состояние комы. Потребовалась эвакуация вертолётом.
Пример: 2012 год, спелеопоход группы из Благовещенска. Как оказалось уже в походе, один из участников был болен параноидной шизофренией. В связи с абсолютной невменяемостью участника потребовалась сложная эвакуация, в том числе привлекались и родственники больного.
В первом случае группа осознанно шла с человеком, который был болен эпилепсией, но не имела с собой медикаментозных средств для предотвращения эпистатуса, как и вряд ли, на мой взгляд, представляла себе последствия припадков в условиях похода. Во втором случае человек в городе принимал лекарства, и внешне никак его болезнь не проявлялась, в походе же произошло острое обострение. Такая ситуация всегда может возникнуть в спелео или альплагерях, куда привлекаются незнакомые, «непроверенные» люди, и организаторы которых ориентируются на количество участников и на денежные взносы, т.е., многие такие мероприятия носят коммерческий характер.
Задачей при планировании стоит адекватное, максимально реальное определение физического и психического состояния себя, как руководителя, а также всех потенциальных участников похода.
Итак, мы намечаем поход согласно своему опыту и уровню физической подготовки. Хватит ли на него наших экономических ресурсов? Поход может потребовать больших финансовых вложений – на транспорт, продукты, проживание в гостинице, закупку недостающего снаряжения и тому подобное. А ведь на жизнь до похода, как и после него, также необходимы деньги. Задумать поход можно во множестве интересных и прекрасных мест, только вот съездить туда может оказаться накладно. Это, кстати, единственная причина, почему районы моих походов ограничены, да и у большинства туристов наблюдается та же самая картина. При этом, если у нас планируется не один единственный поход в год, к которому проще приготовится финансово, а несколько, то экономическое планирование становится более сложным. Приведу пример. Через неделю я ухожу в поход, а затем через полтора месяца я собирался сделать ходовой поход по Тункинским Гольцам, с ледолазанием, а потом ещё через полтора месяца поход по Хамар-Дабану. Поход на Тункинские Гольцы более затратен за счёт транспорта, а также требует покупки новых кошек. Простой расчёт показал, что денег в таком случае на Тунки мне не хватит, зато, если поменять местами Хамар-Дабан и Тункинские Гольцы по времени, то я должен успеть скопить необходимую сумму. При этом у меня планирование упрощено за счёт того, что в эти походы я иду один. Соответственно, в походах группой требуется экономическое планирование и для/от других участников. В том числе и поэтому подготовка к серьёзным походам начинается задолго, как минимум за полгода до маршрута. И если мы обещаем кому-то идти с ним в поход, то должны, в числе прочего, получить информацию о предстоящих прямых расходах, подсчитать сопутствующие, и подумать, а сможем ли мы?
В каком состоянии находятся наши ресурсы материального характера? Т.е., снаряжение, одежда, обувь? Требует ли она ремонта, либо списания? Части снаряжения требуется проводить плановые работы по обслуживанию – как заточка кошек и чистка горелки, например. Очень тонкая грань со списанием снаряжения, но… списание должно быть безжалостным. Однажды я пошёл в одиночный поход в горы с расползающимся рюкзаком и старой же палаткой. Последний поход этого снаряжения и всё, оно ведь выдюжит – вот так я и подумал. Поход едва не стал последним для меня. Рюкзак разошёлся по швам везде, где только это влияло на прочность всего изделия в целом, лямки же вообще оторвались обе. Я проводил много времени по вечерам за штопкой. Зачастили дожди, а моя палатка промокала ото дня всё больше, плюс, в конце концов, сломалась одна из дуг. Участь снаряжения из дешёвого сегмента – это его быстрый износ. Аналогичная ситуация сложилась в нашем зимнем походе на снегоступах по Хамар-Дабану, где у моего спутника за поход снегоступы сломались во всех мыслимых и немыслимых местах, и каждый день приходилось не менее двух раз по пути останавливаться и тратить на морозе по полчаса на ремонт, а вечером перед сном и ещё не меньше часа. В целом приходится отвечать честно на вопрос – а выдюжит ли это снаряжение? А если приобрести новое – адекватно ли оно походу или мы снова слишком сэкономили? Часто встречается нездоровый оптимизм в этом вопросе, которого нужно избегать. Это особенно касается альпинистского снаряжения – иногда просто диву даёшься, как и с чем люди ухитряются ходить, имея на руках верёвки, визуально похожие из-за повылезавших прядей на ёршик для мытья бутылок, подранные страховочные системы, карабины советских времён (встречаются ещё титановые) или, что ещё хуже, китайские «собачьи», и прочее подобное. Знаю таких людей лично. Мотивация у них своеобразная – эдакий консерватизм вперемешку с нежеланием трат и непонятно, чего тут больше, хотя понятно, чем это может закончиться.
Продолжение: Часть 2
