Схема рудника в Лагере №1 (Мраморное ущелье) и его работа

Бараки и сторожевая вышка на месторождении Мраморное

Оглавление

Предыдущая глава: "Общая структура Ермаковского рудоуправления и его карта"

В конце 1949-го года Мраморное ущелье билось сердцем огромного механизма, выстроенного по глубоким долинам сурового хребта. Высоко вверх к нему тянулась тонкая нить высоковольтной линии. Серпантином петляла узкая, с мостиками и гатями, местами вырубленная в скале, дорога, необходимая для вывоза столь драгоценной руды. Основные лагеря Ермаковского рудоуправления, словно органы, выстроились вдоль дороги, вжимаясь между скалами и руслом бурной реки. Вспомогательные же лагеря, как крупные, так и мелкие - разбросались по соседним долинам горного кряжа.

Лагеря, построенный внизу, в зоне леса, работали только на нужды рудника. Сюда входило поддержание дорог в проезжем состоянии, заготовка топлива и строительного материала, обогащение добытой руды, доставка припасов и многое другое. Единственной целью рудоуправления и созданного при нём БорЛАГа состояла добыча и разведка максимального количества урановой руды - в самые сжатые сроки.

Как видно из карты-схемы месторождения, практически все работы по добыче урана велись непосредственно в Мраморном ущелье. Большая часть залежей руды находилась именно здесь, в огромной, в триста метров высотой, скальной стене хребта.

В соседних с Мраморным долинах - Экса и Метельный - уран обнаружили в коренном залегании, а также в виде рудных обломков осыпей и морен. Работы в них носили только лишь геологоразведочный характер.

Разведка в Метельном велась канавами, у восточной стены долины. С противоположной стороны кряжа, в Мраморном ущелье, тоже расположены разведочные канавы. Штолен в отроге между ущельем Мраморное и долиной ручья Метельный обнаружить не удалось. Объем выработок канав исключает попутную добычу урана и свидетельствует только лишь о разведке.

Разведка со стороны Метельного велась на основе палаточного лагеря, с привлечением рабочей силы заключенных. Со стороны Мраморного канавы огорожены колючей проволокой.

Работы со стороны ручья Экса точно также носили разведочный и вспомогательный характер. Признаков попутной добычи урана, с его последующим вывозом вниз, к реке Средний Сакукан, в его долине не обнаружено. Исходя из динамики работ на Мраморном, где основным местом добычи служил кар отрога, граничащего с ручьём Экса, возможно предположить, чтобы добыча урана либо разведка со стороны р. Экса считалась как минимум вероятной и перспективной. В частности, Снегур [1] приводит в своей книге свидетельства очевидцев работы рудника, которые описывают бурение (или подготовку к таковому) сквозных штолен (или одной штольни) через отрог, граничащий с ручьем Экса (то есть со стороны основных выработок на противоположный склон отрога).

При полевом изучении, однако, становится ясно, что месторождение вскрывалось не отдельными штольнями, а тремя горизонтами выработок, вероятно с вертикальными стволами, предназначенными для спуска руды и [возможно] перемещения людей между горизонтами. Учитывая расположение всей инфраструктуры именно в Мраморном и отсутствие таковой на Эксе, в сторону Эксы могли пробиваться только лишь технические выходы – например, для вентиляции и отвала пустой породы. Добытая же в горизонтах рудника урановая руда все равно транспортировалась вагонетками на южный склон Мраморного ущелья.

Другой вариант – проходка штолен со стороны Эксы для ускорения геологоразведки. Данный вариант наиболее логичен и правдоподобен, исходя из спешки в геологоразведке и спуска из Москвы плана по приросту разведанных запасов.

Тем не менее, визуально выходы штолен со стороны ручья Экса пока не найдены.

В самом же Мраморном ущелье почти вся разработка урана велась в каре, на высоте свыше 2000 метров над уровнем моря.

Кар ущелья Мраморное, в котором находилась основная часть штолен.
Фрагмент скальной стены кара, с одной из штолен. Хорошо прослеживается вырубленная в скале тропа, проходящая мимо штольни.

Давайте на мгновение окунемся в атмосферу того жуткого места, которое и сейчас видится таковым - даже на фоне давно заброшенных зданий лагерной администрации и чернеющих вокруг неприступных скал.

Ущелье представляет собой узкий каменный мешок, с высокими скальными стенами. Выход из него не превышает в ширину четырехсот метров. Летом лучи солнца появляются здесь лишь к полудню, после четырех часов дня снова скрываясь за холодными скалами. Зимой солнца обычно нет вовсе.

Большую часть года в ущелье висит плотный туман, изредка поднимающийся над землей на двадцать-тридцать метров. Территория лагеря находится выше границы леса, а потому растительности в её пределах тоже нет. В лагере заключённых, правда, кое-где растет мох, и стремится пробиться трава, за короткое лето, в полтора месяца, даже пытающаяся отцвести. Но выше, ближе к штольням, нет даже мха.

Температура летом по ночам нередко падает до ноля, а зимой опускается до минус пятидесяти градусов. Из зверей вокруг лишь пищухи. В воздухе над ущельем летает падальщик, да изредка мелькают маленькие птички. В холодное время года, впрочем, исчезают и они.

На огороженной территории, сто пятьдесят на сто пятьдесят метров, в пяти бараках зябко теснятся несколько сотен заключенных. Прямоугольник их лагеря по внутренней стороне выставлен полутораметровым заграждением, по которому пущено высокое напряжение. Параллельно тянется более мирный ряд колючки, высотой в три с половиной метра. Электричество экономят, отключая от ограды днём и запитывая мастерские под штольнями.

Вокруг бараков мощные прожекторы освещают периметр ограждения даже в самый плотный туман. По углам высятся четыре сторожевых вышки. Отсюда некуда бежать, но процедура мер против побегов уже отработана на многочисленных лагерях ГУЛАГа, и местная администрация не пренебрегает ими и здесь – так положено.

Территория лагеря заключённых. Здание проходной.

Ближе к выходу из ущелья сгрудились постройки администрации. Тут же живут и вольнонаемные. Это люди, для которых рудник является обыкновенным рабочим местом, а заключенные - лишь инструментом. Геологи, альпинисты, прорабы, мастера – специалисты, знающие что делать и как именно делать. Посмотрите, как выполнены шипы соединений на углах зданий и мостов – в них четко выдержаны все углы. Настоящее искусство, и только благодаря ему деревянные постройки стоят до сих пор и простоят ещё долго, невзирая на сырость и постоянное движение обломочного материала. Рядовой заключённый сам по себе так не сделает. Потому и нужны вольнонаемные. Специалисты рассчитывают, где взрывать и где долбить киркой, куда и как пойдет штольня, откуда добыть воду и как подать её наверх. Медицинский персонал оказывает медпомощь или фиксирует смерть. Геологи постоянно берут пробы и пишут в своих журналах. Альпинисты помогают геологам, пробивают лестницы, провешивают перила и кабели. Квалифицированная работа для нескольких десятков специалистов и тяжёлый рабский труд для сотен заключённых.

Короб для спуска руды от штолен к дороге, для погрузки в грузовики

Во сколько нужно вставать, чтобы отработать одиннадцатичасовой рабочий день? После скудного завтрака заключенные ждут разнарядки, которая, впрочем, одинакова почти каждый день. Отдельные счастливцы уходят работать в лагерь администрации - три мастерских и лесопилка работают на нужды рудника. Другая часть зк выходит через ворота и направляется к самой ближней штольне, что находится сразу за их бараками.

Возможно, эту штольню они начали самой первой и, вероятно, именно с неё пошёл первый «богатый» уран для оружия страны. По осыпи, спотыкаясь и падая, они поднимаются вдоль столбов освещения на семьдесят метров вверх, для своей адской работы в тесном, где не разогнуться, забое.

И, наконец, большая часть оставшихся заключённых уныло бредет в самый конец каменного мешка – спустя полгода после начала строительства уран добывали уже из нескольких штолен.

Километровый путь, наверное, кажется им отдыхом и радует тело перед тяжелой и изнуряющей работой.

Они бредут мимо высокого забора, что глухими и высокими досками огораживает маленькую, тридцать на пятнадцать метров, территорию с небольшим дощатым строением. Вокруг забора натянута вторым рядом колючая проволока. За ним находится склад взрывчатки.

Мимо водонасосной станции они подходят к краю небольшого, но крутого ледника. Заключённые карабкаются вдоль него на высокий моренный вал, где их уже ожидают тачки и инструмент. Здесь же разместились подстанция и мастерские - тоже обнесённые колючей проволокой. Колючей проволоки во всём ущелье километры…

По деревянным тротуарам они везут тележки к штольням, к ожидающим их облакам удушливой пыли, от которой не спасает защита, и которая гарантирует им скорое вознаграждение в виде силикоза и удушливой смерти через несколько лет.

Идти вверх тяжело, подъем крутой, а доски скользкие от инея и льда. В штольнях подневольные рабочие, заходясь кашлем, отравленные радоном, толкают по рельсам вагонетки с рудой. На краю штольни они освобождают их, ссыпая руду вниз. Там, в облаке пыли, такие же рабочие в любую погоду грузят руду на тачки, чтобы увезти ее еще ниже.

По путям, длиной в полкилометра, заключённые отходят от стены, чтобы ссыпать руду в обитый железом деревянный короб, по которому та уходит вниз, в кузов подъехавшей машины.

Большую часть рабочего дня они трудятся в темноте или в тумане, лишь при свете прожекторов. И только поздним вечером, уже давно после того, как солнце скрылось за отвесными скалами, заключённые возвращаются в свой холодный барак. Сколько раз они видят солнце за свою лагерную жизнь? Не так уж и часто…

Бараки, ставшие им домом, построены из тонких бревен. Обогревается каждый из них двумя печками, но дров катастрофически не хватает. Температура зимой – около ноля, а то и ниже. Спасает только то, что в бараках заключенных много, до сотни человек, но часть слабых все равно подмерзает. Постоянные спутники здешнего з\к – сырость и кашель.

В качестве кормёжки лишь жидкая баланда, да кислый не пропеченный хлеб. Столовая находится здесь же, на их территории. Подобная еда никак не способна покрыть дефицит калорий. Ведь в подобных условиях человеку необходимо много энергии на обогрев и на физическую работу, плюс белок на восстановление мышц. За какое время дефицит доведёт до крайности истощения? Кому как еды и работы достанется. Может, полгода. А может и больше. Если только раньше з\к не замерзнет, если его не убьет свалившимся сверху камнем, не завалит в шахте или он не сорвется со скользкой скалы.

Добавьте сюда жёсткое обращение со стороны лагерной администрации. И представьте, как без надлежащих средств защиты долбить породу в облаке едкой пыли каменного склепа, день за днём… Никакой нормальной вентиляции и вытяжки, естественно, в штольнях организовано не было.

Ущелье Мраморное находится в висячей долине, отделённой от глубокой, пропаханной древним ледником, основной долины высоким и крутым бортом. С помощью взрывчатки и силами заключённых в склоне был прорезан извилистый и тесный серпантин дороги, по которому, натужно ревя моторами, с трудом взбирались грузовики.

В лагере машины разгружались от привезенного груза, исправные загоняли на стоянку, а неисправные везли к автомастерской на текущий ремонт. Обслуживание автомобилей и их ремонт полностью осуществлялись силами заключенных под руководством специалиста. Несложный ремонт был возможен непосредственно на территории лагеря администрации - там размещались автомастерские, огороженные колючей проволокой. Более крупный, по возможности, проходил в посёлке Синельга, рядом с урочищем Пески.

С площадки для техники, по мере надобности, через пропускной пункт, машины подъезжали к специальным деревянным коробам, обитым железом, по которым заключенные спускали в кузов руду. По возвращении на КПП грузовики дотошно осматривались охраной с собакой на предмет беглецов и выпускались наружу. КПП, по сути, представлял собой высокие ворота, обтянутые колючей проволокой, в таком же высоком и защищенном заборе, протянувшимся от лагеря заключенных и полностью перегородившим ущелье. Забор отделял «рабочую» часть рудника от «административной». После проверки груженый автомобиль один или в составе колонны таких же автомашин отправлялся вниз, в долину реки, чтобы отвезти руду на обогатительную фабрику. Конечно, лучше было бы поставить фабрику здесь, но условий для нее в ущелье не было.

Да, Советскому Союзу в то время остро нужна была ядерная бомба, и в самые короткие сроки. Возможно ли было создать её меньшей ценой, без насилия над собственным народом? И стоит ли размышлять об этом сейчас?

Думаю, тем, кто оправдывает политику репрессий - а в современном обществе таких немало, стоило бы походить по ущелью, по штольням с их едкой пылью, которая никуда не делась. И посмотреть на выбеленные кости, которые появляются весной под скалами, за сместившимися вслед за снегом камнями.

Не стоит заблуждаться – в будущем, в подобных местах можем оказаться и мы с вами, борясь за свою тарелку супа. Не стоит забывать и о том, что в мире полно ещё подобных мест, где люди так и живут, в подневольной работе, являясь для собственного государства лишь условным ресурсом на бумаге – а то и вовсе без неё.

Возможно, призадумавшись, мы больше начнём любить и ценить своих близких, как и те условия, в которых сейчас живём. Иначе, зачем ещё необходимо знать свою историю?

Охранная вышка и ограждение лагеря заключённых

Источники:

  1. Снегур А. Е. Ключ Мраморный : Хроника Первого Забайкальского Урана. — 3-е изд. — Чита: Экспресс-издательство, 2010. — 272 с.
  2. Машковцев Г.А., Константинов А.К., Мигута А.К., Шумилин М.В., Щеточкин В.Н. Уран Российских недр. - М.: ВИМС, 2010. 850 с.

Следующая глава: "Заключённые в лагере №1 (Мраморное ущелье)"

Оглавление

Оставить ответ