Предыдущая глава: "Общая структура Ермаковского рудоуправления и его карта"
В конце 1949-го года Мраморное ущелье билось сердцем огромного механизма, выстроенного по глубоким долинам сурового хребта. Высоко вверх к нему тянулась тонкая нить высоковольтной линии. Серпантином петляла узкая, с мостиками и гатями, местами вырубленная в скале, дорога, необходимая для вывоза столь драгоценной руды. Основные лагеря Ермаковского рудоуправления, словно органы, выстроились вдоль дороги, вжимаясь между скалами и руслом бурной реки. Вспомогательные же лагеря, как крупные, так и мелкие - разбросались по соседним долинам горного кряжа.
Лагеря, построенный внизу, в зоне леса, работали только на нужды рудника. Сюда входило поддержание дорог в проезжем состоянии, заготовка топлива и строительного материала, обогащение добытой руды, доставка припасов и многое другое. Единственной целью рудоуправления и созданного при нём БорЛАГа состояла добыча и разведка максимального количества урановой руды - в самые сжатые сроки.
Как видно из карты-схемы месторождения, практически все работы по добыче урана велись непосредственно в Мраморном ущелье. Большая часть залежей руды находилась именно здесь, в огромной, в триста метров высотой, скальной стене хребта.
В соседних с Мраморным долинах - Экса и Метельный - уран обнаружили в коренном залегании, а также в виде рудных обломков осыпей и морен. Работы в них носили только лишь геологоразведочный характер.
Разведка в Метельном велась канавами, у восточной стены долины. С противоположной стороны кряжа, в Мраморном ущелье, тоже расположены разведочные канавы. Штолен в отроге между ущельем Мраморное и долиной ручья Метельный обнаружить не удалось. Объем выработок канав исключает попутную добычу урана и свидетельствует только лишь о разведке.
Разведка со стороны Метельного велась на основе палаточного лагеря, с привлечением рабочей силы заключенных. Со стороны Мраморного канавы огорожены колючей проволокой.
Работы со стороны ручья Экса точно также носили разведочный и вспомогательный характер. Признаков попутной добычи урана, с его последующим вывозом вниз, к реке Средний Сакукан, в его долине не обнаружено. Исходя из динамики работ на Мраморном, где основным местом добычи служил кар отрога, граничащего с ручьём Экса, возможно предположить, чтобы добыча урана либо разведка со стороны р. Экса считалась как минимум вероятной и перспективной. В частности, Снегур [1] приводит в своей книге свидетельства очевидцев работы рудника, которые описывают бурение (или подготовку к таковому) сквозных штолен (или одной штольни) через отрог, граничащий с ручьем Экса (то есть со стороны основных выработок на противоположный склон отрога).
При полевом изучении, однако, становится ясно, что месторождение вскрывалось не отдельными штольнями, а тремя горизонтами выработок, вероятно с вертикальными стволами, предназначенными для спуска руды и [возможно] перемещения людей между горизонтами. Учитывая расположение всей инфраструктуры именно в Мраморном и отсутствие таковой на Эксе, в сторону Эксы могли пробиваться только лишь технические выходы – например, для вентиляции и отвала пустой породы. Добытая же в горизонтах рудника урановая руда все равно транспортировалась вагонетками на южный склон Мраморного ущелья.
Другой вариант – проходка штолен со стороны Эксы для ускорения геологоразведки. Данный вариант наиболее логичен и правдоподобен, исходя из спешки в геологоразведке и спуска из Москвы плана по приросту разведанных запасов.
Тем не менее, визуально выходы штолен со стороны ручья Экса пока не найдены.
В самом же Мраморном ущелье почти вся разработка урана велась в каре, на высоте свыше 2000 метров над уровнем моря.
Давайте на мгновение окунемся в атмосферу того жуткого места, которое и сейчас видится таковым - даже на фоне давно заброшенных зданий лагерной администрации и чернеющих вокруг неприступных скал.
Ущелье представляет собой узкий каменный мешок, с высокими скальными стенами. Выход из него не превышает в ширину четырехсот метров. Летом лучи солнца появляются здесь лишь к полудню, после четырех часов дня снова скрываясь за холодными скалами. Зимой солнца обычно нет вовсе.
Большую часть года в ущелье висит плотный туман, изредка поднимающийся над землей на двадцать-тридцать метров. Территория лагеря находится выше границы леса, а потому растительности в её пределах тоже нет. В лагере заключённых, правда, кое-где растет мох, и стремится пробиться трава, за короткое лето, в полтора месяца, даже пытающаяся отцвести. Но выше, ближе к штольням, нет даже мха.
Температура летом по ночам нередко падает до ноля, а зимой опускается до минус пятидесяти градусов. Из зверей вокруг лишь пищухи. В воздухе над ущельем летает падальщик, да изредка мелькают маленькие птички. В холодное время года, впрочем, исчезают и они.
На огороженной территории, сто пятьдесят на сто пятьдесят метров, в пяти бараках зябко теснятся несколько сотен заключенных. Прямоугольник их лагеря по внутренней стороне выставлен полутораметровым заграждением, по которому пущено высокое напряжение. Параллельно тянется более мирный ряд колючки, высотой в три с половиной метра. Электричество экономят, отключая от ограды днём и запитывая мастерские под штольнями.
Вокруг бараков мощные прожекторы освещают периметр ограждения даже в самый плотный туман. По углам высятся четыре сторожевых вышки. Отсюда некуда бежать, но процедура мер против побегов уже отработана на многочисленных лагерях ГУЛАГа, и местная администрация не пренебрегает ими и здесь – так положено.
Ближе к выходу из ущелья сгрудились постройки администрации. Тут же живут и вольнонаемные. Это люди, для которых рудник является обыкновенным рабочим местом, а заключенные - лишь инструментом. Геологи, альпинисты, прорабы, мастера – специалисты, знающие что делать и как именно делать. Посмотрите, как выполнены шипы соединений на углах зданий и мостов – в них четко выдержаны все углы. Настоящее искусство, и только благодаря ему деревянные постройки стоят до сих пор и простоят ещё долго, невзирая на сырость и постоянное движение обломочного материала. Рядовой заключённый сам по себе так не сделает. Потому и нужны вольнонаемные. Специалисты рассчитывают, где взрывать и где долбить киркой, куда и как пойдет штольня, откуда добыть воду и как подать её наверх. Медицинский персонал оказывает медпомощь или фиксирует смерть. Геологи постоянно берут пробы и пишут в своих журналах. Альпинисты помогают геологам, пробивают лестницы, провешивают перила и кабели. Квалифицированная работа для нескольких десятков специалистов и тяжёлый рабский труд для сотен заключённых.
Во сколько нужно вставать, чтобы отработать одиннадцатичасовой рабочий день? После скудного завтрака заключенные ждут разнарядки, которая, впрочем, одинакова почти каждый день. Отдельные счастливцы уходят работать в лагерь администрации - три мастерских и лесопилка работают на нужды рудника. Другая часть зк выходит через ворота и направляется к самой ближней штольне, что находится сразу за их бараками.
Возможно, эту штольню они начали самой первой и, вероятно, именно с неё пошёл первый «богатый» уран для оружия страны. По осыпи, спотыкаясь и падая, они поднимаются вдоль столбов освещения на семьдесят метров вверх, для своей адской работы в тесном, где не разогнуться, забое.
И, наконец, большая часть оставшихся заключённых уныло бредет в самый конец каменного мешка – спустя полгода после начала строительства уран добывали уже из нескольких штолен.
Километровый путь, наверное, кажется им отдыхом и радует тело перед тяжелой и изнуряющей работой.
Они бредут мимо высокого забора, что глухими и высокими досками огораживает маленькую, тридцать на пятнадцать метров, территорию с небольшим дощатым строением. Вокруг забора натянута вторым рядом колючая проволока. За ним находится склад взрывчатки.
Мимо водонасосной станции они подходят к краю небольшого, но крутого ледника. Заключённые карабкаются вдоль него на высокий моренный вал, где их уже ожидают тачки и инструмент. Здесь же разместились подстанция и мастерские - тоже обнесённые колючей проволокой. Колючей проволоки во всём ущелье километры…
По деревянным тротуарам они везут тележки к штольням, к ожидающим их облакам удушливой пыли, от которой не спасает защита, и которая гарантирует им скорое вознаграждение в виде силикоза и удушливой смерти через несколько лет.
Идти вверх тяжело, подъем крутой, а доски скользкие от инея и льда. В штольнях подневольные рабочие, заходясь кашлем, отравленные радоном, толкают по рельсам вагонетки с рудой. На краю штольни они освобождают их, ссыпая руду вниз. Там, в облаке пыли, такие же рабочие в любую погоду грузят руду на тачки, чтобы увезти ее еще ниже.
По путям, длиной в полкилометра, заключённые отходят от стены, чтобы ссыпать руду в обитый железом деревянный короб, по которому та уходит вниз, в кузов подъехавшей машины.
Большую часть рабочего дня они трудятся в темноте или в тумане, лишь при свете прожекторов. И только поздним вечером, уже давно после того, как солнце скрылось за отвесными скалами, заключённые возвращаются в свой холодный барак. Сколько раз они видят солнце за свою лагерную жизнь? Не так уж и часто…
Бараки, ставшие им домом, построены из тонких бревен. Обогревается каждый из них двумя печками, но дров катастрофически не хватает. Температура зимой – около ноля, а то и ниже. Спасает только то, что в бараках заключенных много, до сотни человек, но часть слабых все равно подмерзает. Постоянные спутники здешнего з\к – сырость и кашель.
В качестве кормёжки лишь жидкая баланда, да кислый не пропеченный хлеб. Столовая находится здесь же, на их территории. Подобная еда никак не способна покрыть дефицит калорий. Ведь в подобных условиях человеку необходимо много энергии на обогрев и на физическую работу, плюс белок на восстановление мышц. За какое время дефицит доведёт до крайности истощения? Кому как еды и работы достанется. Может, полгода. А может и больше. Если только раньше з\к не замерзнет, если его не убьет свалившимся сверху камнем, не завалит в шахте или он не сорвется со скользкой скалы.
Добавьте сюда жёсткое обращение со стороны лагерной администрации. И представьте, как без надлежащих средств защиты долбить породу в облаке едкой пыли каменного склепа, день за днём… Никакой нормальной вентиляции и вытяжки, естественно, в штольнях организовано не было.
Ущелье Мраморное находится в висячей долине, отделённой от глубокой, пропаханной древним ледником, основной долины высоким и крутым бортом. С помощью взрывчатки и силами заключённых в склоне был прорезан извилистый и тесный серпантин дороги, по которому, натужно ревя моторами, с трудом взбирались грузовики.
В лагере машины разгружались от привезенного груза, исправные загоняли на стоянку, а неисправные везли к автомастерской на текущий ремонт. Обслуживание автомобилей и их ремонт полностью осуществлялись силами заключенных под руководством специалиста. Несложный ремонт был возможен непосредственно на территории лагеря администрации - там размещались автомастерские, огороженные колючей проволокой. Более крупный, по возможности, проходил в посёлке Синельга, рядом с урочищем Пески.
С площадки для техники, по мере надобности, через пропускной пункт, машины подъезжали к специальным деревянным коробам, обитым железом, по которым заключенные спускали в кузов руду. По возвращении на КПП грузовики дотошно осматривались охраной с собакой на предмет беглецов и выпускались наружу. КПП, по сути, представлял собой высокие ворота, обтянутые колючей проволокой, в таком же высоком и защищенном заборе, протянувшимся от лагеря заключенных и полностью перегородившим ущелье. Забор отделял «рабочую» часть рудника от «административной». После проверки груженый автомобиль один или в составе колонны таких же автомашин отправлялся вниз, в долину реки, чтобы отвезти руду на обогатительную фабрику. Конечно, лучше было бы поставить фабрику здесь, но условий для нее в ущелье не было.
Да, Советскому Союзу в то время остро нужна была ядерная бомба, и в самые короткие сроки. Возможно ли было создать её меньшей ценой, без насилия над собственным народом? И стоит ли размышлять об этом сейчас?
Думаю, тем, кто оправдывает политику репрессий - а в современном обществе таких немало, стоило бы походить по ущелью, по штольням с их едкой пылью, которая никуда не делась. И посмотреть на выбеленные кости, которые появляются весной под скалами, за сместившимися вслед за снегом камнями.
Не стоит заблуждаться – в будущем, в подобных местах можем оказаться и мы с вами, борясь за свою тарелку супа. Не стоит забывать и о том, что в мире полно ещё подобных мест, где люди так и живут, в подневольной работе, являясь для собственного государства лишь условным ресурсом на бумаге – а то и вовсе без неё.
Возможно, призадумавшись, мы больше начнём любить и ценить своих близких, как и те условия, в которых сейчас живём. Иначе, зачем ещё необходимо знать свою историю?
Источники:
- Снегур А. Е. Ключ Мраморный : Хроника Первого Забайкальского Урана. — 3-е изд. — Чита: Экспресс-издательство, 2010. — 272 с.
-
Машковцев Г.А., Константинов А.К., Мигута А.К., Шумилин М.В., Щеточкин В.Н. Уран Российских недр. - М.: ВИМС, 2010. 850 с.
Следующая глава: "Заключённые в лагере №1 (Мраморное ущелье)"
