Причины закрытия Ермаковского рудоуправления очень четко изложены в Постановлении СМ СССР № 3510-1631сс/оп «Об изменениях в направлении и объемах работ по разведке и добыче свинца» от 17 сентября 1951 года [1].
Давайте рассмотрим ключевые места этого документа.
«Совет Министров Союза ССР отмечает, что в результате геологоразведочных работ 1950-1951 гг. в районах Кривого Рога, Северного Кавказа и Киргизии выявлены новые месторождения свинца с промышленными запасами свинцовых руд, позволяющими развернуть форсированную добычу их.
В связи с этим Совет Министров СССР считает необходимым внести следующие изменения в направления работ по добыче и разведке свинца:
а) сосредоточить материально-технические ресурсы по добыче свинца во вновь открытых промышленных рудных базах Кривого Рога, Северного Кавказа и Киргизии;
б) на рудопроявлениях свинца, не имеющих промышленных запасов, где ранее, однако, подготовка к добыче свинца вынужденно велась попутно с разведкой (в виду недостатка выявленных запасов отечественной базы свинцового сырья и необходимости ускорения развития этой базы), сосредоточить усилия на интенсивных поисках месторождений, более богатых по запасам и по содержанию свинца, поставив это задание перед работниками геологоразведочных партий как важнейшую государственную задачу.
Капитальное строительство и добычу на этих рудопроявлениях ограничить или прекратить полностью, а высвобождающиеся материально-технические ресурсы, кадры специалистов и рабочих использовать для форсирования добычи руд в Кривом Роге, на Северном Кавказе и Киргизии.
Исходя из этого, Совет Министров СССР ПОСТАНОВЛЯЕТ:
1)…
2)…
3) Обязать Второе главное управление при Совете Министров СССР (т. Антропова) и Министерство геологии (т. Захарова) внести следующие изменения в направление и объемы работ по Ермаковскому месторождению (в районе которого 1949-1951 гг. удалось разведать всего 160 тонн свинца при среднем содержании металла 0,002-0,003 %):
а) Министерству геологии усилить перспективную разведку месторождения Четканда и геолого-поисковые работы в Кодаро-Удоканском р-не;
б) Второму главному управлению расформировать с 1 октября 1951 г. Ермаковское рудоуправление.
Оборудование и материалы указанного рудоуправления, требующиеся для разведки месторождения Четканда и Кодаро-Удоканского р-на, передать Лесной экспедиции Министерства геологии, а кадры инженерно-технических работников использовать на других предприятиях Главка, в первую очередь в Кривом Роге, на Северном Кавказе и Киргизии».
Масштабное сокращение объема работ по небольшим месторождениям коснулось не только Ермаковского рудоуправления. В Постановлении речь идет также о Дальстрое, Восточном рудоуправлении (Красноярский край) и Горнопромышленном управлении №21, расположенном на Таймыре. Последнее, впрочем, было совсем мелким – план на добычу в 1951 году составлял всего 2 тонны, и то не был выполнен. С Дальстроя план был снижен с 50 до 30 тонн, а с Восточного рудоуправления также был снят невыполненный план в 10 тонн.
При этом по Восточному рудоуправлению было разведано в общей сложности 25,6 тонн урана, а на Таймыре 60 тонн. В Дальстрое промышленных запасов выявлено не было вовсе, а разработкой занимались в небольших рудных зонах.
Анализ документа дает ответ на многие вопросы. Его резюме в отношении Ермаковского рудоуправления выглядит следующим образом:
- Да, уран на хребте Кодар нашли и попутно разрабатывали, но разведанные запасы оказались небольшими, по сравнению с новыми открытыми месторождениями.
- Рудники закрыли не потому, что выбрали весь уран, а потому что произошло перераспределение ресурсов в пользу более богатых месторождений.
- Район все равно считался перспективным, и его геологоразведка продолжалась силами Мингео в течение 1952-1953 гг.
- Небольшой контингент заключенных, который, по всей видимости, остался на месте до «особого распоряжения» после ликвидации БорЛАГа, был занят на помощи в демонтаже оборудования и в геологоразведке, в том числе на Икабье и Читкандинском месторождении. Таким образом, все спекуляции на тему того, почему их оставили – типа расстреляли, замуровали в шахтах и тому подобное, остаются лишь спекуляциями.
- Месторождения урана рядом с озером Ничатка так и не были найдены.
В конце 1951 года, уже после расформирования Ермаковского РУ, Берия писал Сталину: «На рудопроявлениях урана, где ввиду незначительного содержания его в руде добыча связана с неоправдываемыми затратами средств (Ермаковское месторождение Читинской обл., Каменское на полуострове Таймыр, Сугунское на территории Дальстроя⁶⁵ и Усть-Ангарское в Красноярском крае), решено в дальнейшем сосредоточить усилия на интенсивных поисках более богатых месторождений с достаточными запасами урана⁶⁶»[11].
Соответственно, причины закрытия рудника можно разделить на реальные и мнимые, проскакивающие в литературе как домыслы, либо выражаемые как точка зрения.
К реальным причинам относится только перераспределение ресурсов в целях разработок более богатых месторождений. Лишь открытие месторождений на Ничатке могло в 1951 году заставить правительство остаться в этом регионе. Следует все же подчеркнуть: сами по себе разведанные запасы в 160 тонн все же являлись приемлемыми для разработки, однако с экономической точки зрения виделись уже неоправданными. Открытие месторождений в более освоенных районах значительно снижали издержки и позволяли с каждым годом все больше механизировать работы, повышая тем самым объем добычи. Но для механизации требовались и большие разведанные запасы – опять же, для снижения издержек.
Примером месторождения, которое активно начали разрабатывать с 1950 года, можно назвать месторождение в горе Бештау, на Кавказе. В течение 20 лет месторождение было полностью выработано, а добыча урана составила примерно 3500 тонн. Месторождение находилось в прекрасной транспортной доступности, а условия добычи были куда как лучше, чем на хребте Кодар. Попутно здесь же было отработано месторождение Быкогорское, с запасами урана в 600 тонн [3, С.349-355].
Основным же предназначением Ермаковского рудоуправления с самого начала была разведка с попутной добычей урана – это вытекает как из общей документации Атомного проекта, так и из письма Берии Сталину о нахождении урана на хребте Кодар [4]. В случае прироста запасов урана район подвергся бы интенсивной разработке, чего на самом деле не случилось. При этом условно до конца было выработано только месторождение Мраморное⁶⁷.
Вывод контингента из БорЛАГа в распоряжение других ИТЛ начался ещё раньше Постановления СМ СССР № 3510-1631сс/оп (напомню, оно датируется 17 сентября). Распоряжением № 211 МВД от 26 февраля 1951 года «О выводе контингента из Борского ИТЛ» было приказано: инвалидов и 75 з/к нарушителей режима отправить в лагерное подразделение «Южная Кузнечиха» (ст. Тюбук Южно-Уральской железной дороги) тюремными вагонами, остальных — эшелонами в ИТЛ Строительства №665⁶⁸; бывших з/к, ранее работавших на режимных строительствах, в кол-ве 752 человек, вывезти для отправки в ИТЛ Строительства №16⁶⁹, остальных з/к оставить до особого распоряжения в ОЛП № 7 (ст. Могоча) [6].
Разумеется, вывод контингента не происходил одномоментно. Несмотря на то, что большая часть заключенных была вывезена по зимникам этой же зимой, на конец мая в БорЛАГе все ещё оставалось около 700 з/к⁷⁰. Все они были вывезены следующей зимой 1951-1952 гг после официальной ликвидации БорЛАГа и установления зимников. Некоторое количество могло также быть задействовано в разведке на Читкандинском месторождении и в районе Икабьи, а так же на демонтаже и вывозе оставшегося оборудования⁷¹.
Распоряжение № 211 МВД, которое вышло значительно раньше Постановления СМ СССР № 3510-1631сс/оп, свидетельствует, что кризис попутной добычи и прироста запасов урана на хребтах Кодар и Удокан уже был ясен, как минимум с конца 1950 года – что подтверждается протоколами заседания Специального комитета. То есть, после полутора лет деятельности Ермаковского РУ. К тому времени было полностью выбрано месторождение Мраморное, а рудопроявление Волчье так и не перешло в разряд месторождения. Читкандинское месторождение оказалось слишком бедным, и прирост запасов на нем был незначительным. Оставалось месторождение Хадатканда и Кукугундинские рудопроявления, но и по ним прирост запасов происходил слишком медленно.
Направление деятельности по добыче урана в СССР, со всеми его проблемами 1945-1948 годов (недостаток разведанной сырьевой базы, а также несовершенство способов и механизмов разведки), в 1950 году приобрело совсем другие очертания, что и вылилось впоследствии в закрытие множества мелких месторождений, в том числе и перспективных.
Количество добытого на хребте Кодар урана в точности остается неизвестным. План добычи от 1949 года на 1950 год составлял 10 тонн, на 1951 год 20 тонн [5]. В 1949 году разрабатывалось только месторождение Мраморное, но зато и самая богатая её часть. Плановый прирост запасов за 1950-1951 гг. должен был составить 250 тонн, но получилось в итоге только 160.
8 июля 1950 года состоялось заседание Специального комитета при СМ СССР. В том числе на нем обсуждалось предложение сократить объем горно-разведочных работ на хребте Кодар, снизить план добычи руды на 1950 год, а Ермаковское РУ преобразовать в районное геологоразведочное управление [8].
Речь шла о том, чтобы меньше заниматься попутной добычей урана, но больше поисками и разведкой, охватив большую площадь.
Предложение было отклонено.
Сама же суть поставленного вопроса уже говорит о некоторой дискуссии по поводу наличия промышленных запасов урана в регионе. После 1949 года по результатам работ на месторождении Мраморное не произошло ожидаемого прироста запасов. Вместе с тем, издержки на создание инфраструктуры к руднику оказались немалыми. Поджимало и время.
Тем не менее, дискуссии по Ермаковскому РУ продолжались, и 25 августа 1950 года (спустя полтора месяца после отклоненного предложения о сокращении плана добычи) на очередном заседании Специального комитета план добычи урана на 1951 год был снижен до трех тонн [9].
13 марта 1951 года план попутной добычи на 1951 год был еще снижен - до двух тонн [10], хотя и с оговоркой увеличения плана, если разведочные работы вдруг окажутся успешными.
В книге «Создание первой советской ядерной бомбы» [7] приводится таблица с объемом добычи урана в 1945-1950 гг. За Ермаковским РУ в 1949 году числится 0,1 тонны руды, в 1950 году 0,7 тонны руды. За 1951 год объема добычи нет. Впрочем, крайне маловероятно, что он превысил плановые две тонны.
Это очень мало.
Однако попытка привязать эту небольшую цифру к якобы неудаче Берии в развитии Атомного проекта является спекуляцией⁷². В предыдущей главе мы увидели, что оружейный плутоний уже производился на момент 1949 года из урана, добытого за рубежом, и его количества вполне хватило на производство первого ядерного оружия. В дальнейшем же, за счет освоения новых месторождений количество производимого оружейного плутония так же постепенно увеличивалось, что и позволило впоследствии разрешить вопрос ядерного паритета.
Малые цифры добычи на Ермаковском РУ, при условии, если они верны и именно таковы, дают пищу для размышлений по поводу обогатительной фабрики. Был ли ошибка в документах, концентрат ли вывозился с Кодара (про него ведь не говорится), или именно руда?
В чем разница? В том, насколько «полноценными» были обогатительные фабрики на Кодаре, и работали ли они вообще.
Тут тонкий момент. Если принять все цифры и слова буквально, то можно предположить, что обогатительные фабрики не работали. Однако мы видим на основе полевых экспедиций, что обогатительные фабрики были и работали.
Речь, видимо, все-таки идет о том, что руда, добытая в Мраморном и на Хадатканде, обогащалась только лишь механическим способом, но не обогащалась химическим. То есть на выходе получался не тот концентрат, о котором говорится применительно к другим местам добычи урана.
Тогда это объясняет, почему в документах Атомного проекта за 1949 год говорится о планах строительства Ермаковским РУ к концу 1952 года обогатительной фабрики мощностью 150 тонн концентрата в год [12]. По сути, маленькие обогатительные фабрики на действующих рудниках готовили полуфабрикат для будущей большой фабрики, либо и вовсе были временным решением на два года, и вопрос производства концентратов на них не стоял изначально.
К мнимым причинам закрытия Ермаковского РУ относятся следующие:
- Уран кончился. Как мы уже выяснили, уран не кончился, и так там до сих пор и лежит. Просто в меньшем количестве и в меньшей концентрации, чем хотелось бы СССР. Это не одно и то же.
- Откладывание разработки района из-за строительства БАМа, чтобы позже добывать уран с меньшими издержками. Откладывать добычу столь нужного стратегического сырья на пару десятилетий для СССР стало бы геополитическим самоубийством.
- Внешнеполитический фактор в виде отказа от рабства (ГУЛАГ) и подписание Конвенции о геноциде в 1948 году, которая вступила в действие в 1951 году. Вот уж что совсем не беспокоило правительство СССР. Наоборот, для периода 1949-1952 гг. в численности ГУЛАГа наблюдался пик. При этом, как мы рассмотрели в предыдущей главе, на стройках Атомного проекта кроме заключенных было задействовано очень много военных строителей и вольнонаемных. Даже при численности системы ГУЛАГ более 2 млн человек рабочих рук в стране категорически не хватало.
- Внутриполитический фактор в виде необходимости отказа от системы ГУЛАГ. Скорее наоборот, режим тех лет не мог существовать без репрессий и подневольных трудовых армий в принципе. В 1950-х годах начала оформляться послевоенная интеллигенция, которую следовало подчищать, в рамках сохранения режима. Само правительство могло подписывать и издавать что угодно, но рост численности ГУЛАГа продолжался. СССР при Сталине существовать без ГУЛАГа не мог и с точки зрения менталитета своего вождя. Экономически, правда, к тому времени ГУЛАГ себя уже исчерпал и начинал тянуть систему вниз. Требовалась некая перезагрузка трудовой системы, но она осуществилась только вследствие смерти Сталина.
Однако в качестве сопутствующих причин изменения в деятельности Атомного проекта и, в том числе, закрытия Ермаковского рудоуправления, кризис ГУЛАГа рассматривать можно и нужно.
В конце 1940-х годов в эффективности деятельности ГУЛАГа четко оформилась экономическая вилка. Ручной подневольный труд перестал приносить значимый результат, а попытка стимулировать заключенных адекватной зарплатой натолкнулась на пустой карман страны, неспособный потянуть все грандиозные стройки и проекты эпохи Сталина. Система зачетов дней тоже себя не оправдала – из-за высокой ротации заключенных росли и издержки на их транспортировку.
Вместе с тем оказалось упущено время на строительство социальной структуры, благодаря которой возможно было бы привлекать вольнонаемных рабочих и специалистов к дальнейшему освоению территории страны. Даже спешно проведенная после смерти Сталина амнистия и заморозка многих проектов уже не смогли помочь. ГУЛАГ просуществовал слишком долго, и его существование повлекло за собой слишком много последствий, негативно сказавшихся в дальнейшем на экономике страны и менталитете её народов.
Примечания.
65. Е.А. Пятов, в книге «Стране был нужен уран» (стр.37) приводит затраты на попутную добычу урана в Дальстрое в 1951 году: стоимость добычи тонны руды составляла около 1500 руб, а транспортировка 1 тонны урана в концентрате до ее места переработки - 120 тысяч рублей.
66. Не стоит, впрочем, строить иллюзий – прекращение добычи урана на бедных и труднодоступных месторождениях происходило только потому, что все еще существовал уран из стран народной демократии – Германии, Польши, Болгарии и Чехословакии. Дефицит урана, безусловно, имелся, так как предполагалось создать атомное оружие массового, а не единичного характера. Но при подобных требованиях небольшие месторождения были попросту не интересны и только оттягивали на себя ценных специалистов, рабочую силу и финансовые средства. Почему же их не забросили сразу? Потому что не существовало еще опыта их эксплуатации, как и не было понимания – а есть ли на территории СССР уран лучше и доступнее. К 1951 году оказались сформированы и опыт, и понимание, и начался постепенный отказ от мелких и бедных месторождений в пользу более перспективных.
67. Справочник «Уран российских недр» комментирует добычу на Мраморном несколько иначе: «Разведка сопровождалась частичной отработкой руд». Речь идет о том, что были выработаны наиболее богатые ураном участки в цирке ручья Мраморный. Но эти участки были небольшими. Добыча в долине ручьев Экса и Метельный не велась вовсе, даже попутно с разведкой. Добыча же в Мраморном после отработки небольших, но богатых, участков, перешла в статус разведки, с частичной попутной отработкой. То есть был выбран уран, который было разумно выбрать с малой механизацией. Оставшийся же уран оказался полностью нерентабельным для любых видов разработок.
68. Строительство при горнорудном Комбинате №6 2-го ГУ при СМ СССР, в Таджикской ССР. Занимался добычей урановой руды и производством урановых концентратов. Одна из структур Атомного проекта СССР и основной советский поставщик урана в те годы.
69. Сеть ИТЛ в Иркутской области и Бурятии. В 1947-1948 гг и в 1953-1960 гг назывался Китойский ИТЛ (КитойЛАГ). ИТЛ поставлял рабочую силу на строительство разных объектов, заготовку леса, рыболовецкий промысел, обслуживал кирпичный завод в Улан-Удэ и Делюрский гипсовый рудник. Что касается именно з/к из БорЛАГа, то вероятно их направили на строительство первой очереди Комбината №16. Комбинат №16 изначально представлял собой производство искусственного жидкого топлива на основе черемховских углей (Черемховское месторождение каменного угля). Он же Ангарский нефтехимический комбинат. В соответствии с Постановлением СМ № 408-203сс от 15.02.1951 требовалось обеспечить ввод в эксплуатацию 1-й очереди комбината и там требовалась дополнительная рабочая сила. Ни один из объектов, которые обслуживали Строительство №16 и КитойЛАГ, не относился к Атомному проекту.
70. Согласно справочнику «Система исправительно-трудовых лагерей в СССР» Кривенко С.В., на момент 26 мая 1951 года в БорЛАГе оставался 671 заключенный, тогда как в марте 1951 года их было 2150. Судя по всему, оставшиеся 671 з/к и есть те самые, приписанные к ИТЛ Могочи до «особого распоряжения». Они участвовали как рабочая сила в геологоразведке, а после ликвидации БорЛАГа их постепенно вывезли.
71. Здесь очень сложный момент. Официально БорЛАГ был расформирован, и з/к были должны направиться в другой ИТЛ. На месте они какое-то время находились вынужденно, так как ждали установления зимника. Либо даже их перевезли по зимнику Могочи-Тупик-Чара еще до установления льда, пользуясь низким уровнем воды в реках. Но по идее их не могли оставить на более длительное время без приписки к какому-либо ИТЛ. Это невозможно от слова никак. Теоретически, однако, возможно было приписать их к ОЛП в Могочи, который относился к Нижне-Амурскому ИТЛ. В таком случае Мингео заключило бы договор с Нижне-Амурским ИТЛ на поставку рабсилы для геологоразведки, а также перемещения оставшегося оборудования. Однако разобраться, имело ли таковое место в действительности, не представляется возможным.
72. Подразумеваются статьи наподобие «Бомба для Берии» Олега Нехаева. Их лучше рассматривать как сказку, скомпилированную из фактов, передергиваний, рассказов разной достоверности, художественных приемов и так далее. А.Е. Снегур, например, годами пытался отделить правду от вымысла в своих источниках, сравнивая рассказы «очевидцев» с архивами и отчетами Мингео. И даже ему это далеко не везде удалось. Тем не менее, исследования А.Е. Снегура представляют собой полноценный источник, с которым можно и нужно работать. В его основе лежат годы кропотливого труда журналиста. Статьи же типа «Бомбы» - это из раздела альтернативной истории. Признаюсь, я сам начинал когда-то с таких вот статей, но нашел в себе силы уйти от них в сторону серьезных, как я надеюсь, исследований.
Источники:
- Постановление СМ СССР № 3510-1631сс/оп «Об изменениях в направлении и объемах работ по разведке и добыче свинца». 17 сентября 1951 г. // Атомный проект СССР: документы и материалы. Т. 2. Кн. 5. — 2005. — С. 369—371.
- Сводные данные секретариата Специального комитета о составе Специального комитета при СМ СССР, ПГУ, его учреждений и предприятий, а также учреждений и предприятий других ведомств. Не позднее 29 октября 1949 г. // Атомный проект СССР: документы и материалы. Т. 2. Кн. 4. — 2003. — С. 719—741
- Машковцев Г.А., Константинов А.К., Мигута А.К., Шумилин М.В., Щеточкин В.Н. Уран Российских недр. - М.: ВИМС, 2010. 850 с.
- Берия Л. П. Письмо И. В. Сталину об открытии нового месторождения урана. 6 января 1949 г. // Атомный проект СССР: документы и материалы. Т. 2. Кн. 4. — 2003. — С. 583.
- Постановление СМ СССР № 5060-1943сс/оп «О развитии атомной промышленности в 1950—1954 гг.». 29 октября 1949 г. // Атомный проект СССР: документы и материалы. Т. 2. Кн. 4. — 2003. — С. 342—353.
- Кривенко С.В. Борский ИТЛ (БорЛАГ)/Система исправительно-трудовых лагерей в СССР: 1923–1960. Справочник// М. Джекобсон, А. И. Кокурин, С. В. Кривенко и др// Общество «Мемориал», Государственный архив РФ. — М.: Звенья, 1998.
- Ветров В. И., Кротков В. В., Куниченко В. В. Создание предприятий по добыче и переработке урановых руд // Создание первой советской ядерной бомбы. — 1995. — С. 170—198.
- Протокол № 99 заседания Специального комитета при Совете Министров СССР. 8 июля 1950 г.// Атомный проект СССР: документы и материалы. Т.2. Кн. 5. – 2005. – С. 42-47.
- Протокол № 101 заседания Специального комитета при Совете Министров СССР. 25 августа 1950 г.// Атомный проект СССР: документы и материалы. Т.2. Кн. 5. – 2005. – С. 48-49.
- Постановление Совета Министров СССР № 789-394сс «О плане производства по II разделу специальных работ на 1951 год». 13 марта 1951 г. // Атомный проект СССР: документы и материалы. Т. 2. Кн. 5. — 2005. — С. 295—301.
- Берия Л. П., Антропов П. Я. Докладная записка И. В. Сталину о ходе выполнения заданий на 1951 год и о плане работ по развитию сырьевой базы урана в 1952-1955 годах. 16 ноября 1951 г.// Атомный проект СССР: документы и материалы. Т. 2. Кн. 5. — 2005. — С. 710—711.
- Постановление СМ СССР № 5060-1943сс/оп «О развитии атомной промышленности в 1950-1954 гг». 29 октября 1949 г. // Атомный проект СССР: документы и материалы. Т. 2. Кн. 4. — 2003. — С. 342—353.
