Предыдущая глава: "Лагеря №2 (склад и грузовая площадка) №3 (электростанция).
Уголь для нужд Ермаковского рудоуправления добывался в висячей долине ручья Шаньга³³, одного из левых притоков реки Средний Сакукан.
Выход угольного пласта на поверхность хребта расположен на относительной высоте 1800 метров - на 700 метров выше дороги, проходившей вдоль Сакукана. Вместе с тем, он находился сравнительно близко от дороги по расстоянию, что превращало его в весьма удачное "приобретение". Выход угля, пригодный для открытой добычи, отлично вписывался в схему работы инфраструктуры рудника.
Предположение, будто уголь добывался для электростанции, не подтвердилось исследованиями. Как мы уже рассмотрели в предыдущей главе, схема электроснабжения инфраструктуры была гибридной - на основе малой гидроэлектростанции бесплотинного типа и дизельной электростанции для работы в зимний период. Постройка же паровой турбинной электростанции в горах на момент конца сороковых годов являлась экономически невыгодной задачей.
В основном уголь требовался для работы обогатительной фабрики, в частности - подогрева воды для процесса обогащения. Руда в холодное время поступала промороженная, и возникала необходимость поддерживать температуру воды на определённом уровне, чтобы порода не смерзалась. Для этих целей на территории обогатительной фабрики была построена котельная, которую и топили углём
Кроме этого, уголь должен был использоваться как дополнительное топливо для мастерских на территории рудника. При сильных морозах (до -50 градусов) топка одними лишь дровами при условии тонких, ни чем не утеплённых, стен, не давала эффекта.
Лагерь по добыче угля силами заключённых оборудовали между устьями ручьев Экса и Шаньга, на левом берегу Среднего Сакукана.
В отличие от большинства других лагерей Ермаковского рудоуправления, где использовался принудительный труд, территория заключённых в Лагере №4 имела одинарное ограждение колючей проволокой, без охранных вышек по углам.
Подобная схема может свидетельствовать о послаблении режима для определённых групп заключённых, либо и вовсе использовании труда спецпереселенцев. В свою очередь, отдельные утверждения в Сети о том, что в системе БорЛАГ заключённые трудились на привилегированных условиях снабжения и работы, возможно в какой-то мере как раз и происходят из условий содержания заключённых в Лагере №4.
Вероятно также, что некоторые воспоминания очевидцев, касающиеся работы рудника и условий работы в нём заключённых, относятся в действительности не к руднику в ущелье Мраморном, а к связке "Лагерь № 4 - добыча угля". Оба месторождения, и урана, и угля, находились на большой высоте, в отрогах хребта. К ним приходилось высоко подниматься, они требовали усилий как в разведке, так и в добыче. При этом они относительно друг друга располагались сравнительно близко по расстоянию. И если уран добывали при помощи пневмоинструмента, то уголь в большей мере вручную³⁴. Совершенно неудивительно, если бы в условиях высокой секретности, а также атмосферы слухов и домыслов, часть вольнонаёмных и заключённых путала бы одно с другим.
Жилищами заключённых в лагере служили деревянные бараки. Примерное количество заключённых составляло 75...100 человек.
Стоит отметить, что в любых лагерях, хоть на территории заключённых, хоть на территории вольнонаёмных, первоначальным жилищем являлись утеплённые палатки. То есть, любой лагерь или посёлок начинался именно с них. Лишь с течением времени они заменялись более основательными деревянными строениями.
Поиски удобного для разработки угольного месторождения³⁵ начались летом 1949-го года, одновременно с рабочим запуском всех элементов инфраструктуры в долине реки Средний Сакукан. В отсутствие угля пришлось бы топить исключительно дровами, но запас древесины в здешних долинах хребта Кодар довольно скромен. На обогатительной фабрике в посёлке Сюльбан котлы с водой грели именно древесным топливом, но тамошние долины широкие и лесистые. Уголь там не нашли³⁶, и выборка леса носила достаточно масштабный характер.
Выходящий на поверхность пласт угля обнаружили в долине ручья Шаньга. Его устье находится немногим выше по течению устья ручья Экса, по левому берегу Среднего Сакукана. Между устьями ручьев Экса и Шаньга как раз и находился лагерь для заключённых, задачей которого являлась добыча и транспортировка угля вниз, к реке.
Ручей Шаньга представляет собой висячую долину с очень сложным рельефом склона. Вода в русле из крутого узкого ложа падает вниз двадцатиметровым водопадом, далее уходя в глубокий каньон. Контрфорсы отрогов также очень крутые и вплотную подходят к руслу ручья на входе к выпологу висячей долины.
Такое строение, вкупе с перепадом высоты от лагеря № 4 до разработок в 700 метров, сделало нерентабельной постройку дороги к угольному пласту. Скорее всего, добыча угля в долине Шанга рассматривалась исключительно как временная мера, и в дальнейшем предполагалось привозить уголь из долины реки Апсат, по мере комплексного освоения региона.
Вопрос о применении вьючного транспорта для перевозки угля вниз, к реке, остаётся открытым. Если исключить вероятность падежа завезённых из Монголии лошадей, то тогда нет объективных причин, по которым бы транспортировка угля осуществлялась бы людьми. Вместе с тем, даже семьдесят человек лагерного контингента могли ежедневно доставлять к обогатительной фабрике не менее 3,5 тонн угля ежедневно (прим. - по 25 кг на человека, по два рейса в день). Учитывая, что летом уголь не требовался, а заготавливать его возможно было круглый год, то общие потребности покрывались бы даже за счёт одних только з/к³⁷.
От лагеря № 4 тропа к угольному месторождению начиналась в коридоре из ограждения (колючая проволока на столбах). Ограждение выполнено в один ряд и прослеживается на небольшое, менее ста метров, расстояние. Далее его следов не обнаружено, что может вновь говорить о щадящем режиме работ и невозможности принципиально реализовать столь длинный коридор.
Координаты начала тропы от дороги N 56 55'05.0'' E 117 48'09.5''. Серпантин начинается на существенном удалении от русла ручья Шаньга, и приближается к нему только после подъема в висячую долину. Далее тропа проходит вдоль русла и сворачивает в сторону скал на координатах N 56 56'11.6'' Е 117 48'06.5''.
Сам угольный пласт выходит из скал левого борта долины ручья Шаньга и имеет хоть и небольшую, но вполне достаточную для нужд обогатительной фабрики мощность. Его толщина составляет 4-5 метров, а протяжённость выхода около 100 метров. Выход угля находится на относительной высоте 1800 метров над уровнем моря, в координатах N 56 56'26.0'' Е 117 48'38.9''. Протяжённость тропы от лагеря до угольного пласта составляет примерно 7 километров.
Промежуточного лагеря заключённых в долине ручья Шаньга не оборудовали. Небольшое количество построек (в долине ручья обнаружены развалины изб) служило для жилья вольнонаёмных специалистов.
Развалины на протяжении тропы, вероятно, представляли собой зимние обогревочные пункты, а также небольшие постройки для охраны. Кроме того, избы охраны были организованы и выше по течению относительно выхода угольного пласта. Возможно, что на пологих полках по правому борту долины имелись оборудованные одно-два «гнезда» для охраны. Их расположение там выглядит логичным, так как они позволяли бы держать под присмотром всю территорию долины от выполога и до верхних изб с охраной. Доступность же полок очень хорошая.
Участок от подошвы скал до непосредственно пласта преодолевался свободно по вырубленному стланику, к правой части месторождения, в обход опасных сбросов и крутых кулуаров. Уголь от выходившего на поверхность пласта сбрасывали по кулуарам вниз, к подошве скал. Там его подбирали и транспортировали к Среднему Сакукану.
Очень вероятно, что часть работ по выборке угля осуществлялась при помощи небольших зарядов взрывчатки, заложенных в верхнюю часть пласта. Возможно также, что пласт дополнительно искусственно обнажали при помощи взрывов.
Нижняя часть скал, кулуары, а также прилегающий к скалам склон покрыт слоем угольной крошки, а также многочисленными кусками угля. На самой тропе местами также встречаются следы от рассыпавшегося угля.
Качество угля являлось низким, в том числе из-за многочисленных примесей. Для использования в отоплении он должен был проходить обязательную сортировку. Меньшая часть угля, с минимальным количеством примесей, поступала бы тогда на рудник; большая часть - в котельную обогатительной фабрики.
Существует альтернативная точка зрения на место добычи угля – объект N.
Из экспедиционного отчета Н.Г. Пытляка³⁸ («Описание №10: местонахождение угольных шахт³⁹ в долине реки Средний Сакукан», личный архив):
«Ниже отдельного лагерного пункта №1 (Гора) Борского ИТЛ, примерно на один км впадает первый безымянный ручей (левый приток реки Ср. Сакукан). Тропа начинается резким набором высоты по склону вдоль правого ручья (орограф.), набор высоты резкий и тяжелый. Эта тропа протоптана уже в наше время охотниками, старая тропа иногда просматривается и понятно, что она шла серпантином набирая высоту. Тропа обходит водопады ручья и после того как упирается в скалы, поворачивает на право, траверсируя по скальным прижимам (здесь встречаются ограждения из жердей вдоль обрывов, которые уже давно сгнили), в верховьях тропа выходит к ручью и переходит на левый берег, откуда уходит в верх до более пологой местности. По пути следования встречается постоянно уголь, от маленьких крошек до небольших пластов. Далее тропа траверсирует водораздельный склон следующего распадка. Здесь на водоразделе есть сложенный тур из камней. В соседнем распадке воды почти нет, лишь чуть ниже по склону есть маленький еле заметный сухой ручей. Здесь же находится и заваленная штольня в сыпухе под скальными прижимами. С этого распадка ушли в следующий, где на маленькой возвышенности стоит старая изба – зимовье, и выстланная из жердей площадка. По информации в скальных рельефах следующего распадка находятся ещё одни штольни, к которым ведут деревянные перила и лестницы, но наша группа их не нашла и из-за отсутствия времени спустилась вниз по тропе которой начала подъем. Объект находится выше зоны леса на высоте около 1500-1800 метров».
В свою очередь, я больше склоняюсь, что указанные штольни и тропы являются следствием обширной геологоразведки, планы которой получило Министерство геологии от Правительства в 1950 году.
Согласно Е.А. Пятову [1, С.37] план по геологоразведке хребтов Кодар и Удокан составлял: 11,5 тыс. кв. км поисков; проходка 1600 метров стволов шахт; 7700 метров подземных горных выработок; 155000 метров буровых скважин. Это очень немалые цифры для тех лет. В частности, благодаря усилиям по выполнению этого плана было обнаружено в 1950 году Читкандинское месторождение урана. Оно, впрочем, оказалось мелким и бедным. В справочнике «Уран российских недр» описывается объем геологоразведочных работ, выполненных на Читкандинском месторождении с 1950 по 1953 год [3, С.609], и он явно не мог вытянуть на себя весь план по геологоразведке.
Экспедиционное изучение долины Верхнего Сакукана, в частности, показывает очень интенсивную геологоразведку по бортам долины. Прилегающую же местность к месторождению Мраморное должны были исследовать ещё тщательнее, как минимум, чтобы установить границы рудной зоны.
Почему я склоняюсь к добыче угля именно в долине ручья Шаньга?
- Пласт угля обнаруживается визуально при прохождении вдоль ручья Шаньга. Для этого даже не нужен бинокль – просто достаточно подняться выше по ручью относительно угольного выхода и просмотреть долину по направлению вниз, с ближайшего большого валуна. Судя по хорошей видимости выходов угля чуть севернее места добычи, пласт не был ни полностью зачехлен, ни прикрыт грунтом.
- Пласт угля легко доступен, причем независимо от погодных условий.
- Есть возможность разработки открытым способом – а это быстро и экономично. То есть не нужно ставить наверху дизель, компрессор, перфораторы, тянуть освещение, налаживать вентиляцию и т.п.
- Есть следы добычи.
- Наличие большого лагеря для з/к у начала тропы к угольному пласту. Причем судя по коридору из колючей проволоки и избам вдоль тропы, лагерь был явно связан с этим выходом угля. В свою очередь, соседние объекты (обогатительная фабрика, электростанция и дорога) уже имели в своем распоряжении рабочую силу. Сам лагерь з/к имеет на своей территории капитальные строения – то есть, он прошел вначале «палаточную» стадию, а затем отстроился деревянными бараками.
Объект «N» не удовлетворяет требованиям пунктов 1 и 2, неизвестен по пункту 3 (была ли возможность добывать открытым способом), а также спорен по пункту 5.
Вероятно, уголь на объекте «N» был обнаружен в ходе геологоразведки на уран.
Существуют ли причины, по которой добыча угля могла бы прекратиться в долине ручья Шаньга и начаться на объекте «N»? Для этого, кажется, есть одна причина – существенно более высокое качество угля. То есть качество угля в долине ручья Шаньга действительно низкое. Было ли оно выше на объекте «N», неизвестно.
Думаю, речь если и шла о добыче угля на объекте «N», то только открытым способом, так как добыча его там в штольнях слишком затратна, да и штолен было бы много, с небольшим разбросом по местности.
Возможно было бы предположить, что угля в принципе требовалось много, и его добывали в двух местах сразу.
Есть два аргумента против.
Первый – если угля действительно требовалось много, то, вероятно, проще было бы разрабатывать Апсатское месторождение угля, открытое в 1949 году. Да, оно было бы сложным для разработки, но зато уголь там прекрасного качества. Ещё есть Читкандинское месторождение угля, доступное, в том числе, для открытого способа добычи, и тоже с неплохим качеством.
То есть, в предположении «угля требовалось много» кроется вопрос – зачем? Центрального отопления на объектах РУ нигде не было. Много горячей воды требовалось только на двух обогатительных фабриках. Чтобы они потребляли много угля, им требовалось и много урана.
Отсюда исходит второй аргумент – урана было мало. Если руководствоваться данными из сборника «Создание первой советской ядерной бомбы» [4, С.197], то в 1949 году силами Ермаковского РУ было добыто 100 кг урановой руды, а в 1950 году 700 кг. При этом в 1950 году уже начал функционировать рудник на месторождении Хадатканда. В данных цифрах, где речь в источнике не идет даже о концентрате, никакого понятия «много» нет.
Более того, если руководствоваться этими цифрами, то из них возможны следующие следствия: а) Обогатительная фабрика в долине Среднего Сакукана могла быть запущена (не построена, а именно запущена) не в 1949 году, а в 1950 году; б) добыча угля могла начаться тоже лишь в 1950 году (даже если обнаружен был уголь в 1949 году), и продлиться совсем недолго – либо по-настоящему не начаться и вовсе.
В последнем случае все, что мы видим по углю на хребте Кодар – лишь разведка и подготовка.
С разработкой угля на хребте Кодар связана гибель геолога Н. И. Азаровой. Её могила теперь известна как достопримечательность среди посетителей рудника и расположена у самого начала серпантина в ущелье Мраморное.
Описание её гибели приводится в материалах А.Е. Снегура. Согласно письму, которое написал Снегуру один из её бывших коллег-геологов Игнатий Фёдорович Гладких, Нина Азарова погибла в августе 1949-го года при спуске с угольного пласта, сорвавшись в плохую погоду со скалы.
В своём письме И. Ф. Гладких не указывает месторасположения угольного пласта.
Цитата из письма И. Ф. Гладких (по Снегуру):
"...Надо было сначала от палатки пройти по гребню водораздела метров пятьсот на север, миновать скальный обрыв высотой около двадцати метров, потом спуститься с этого обрыва в освоенное место, на небольшую площадку, и уже с неё начать спуск по ранее проложенному маршруту".
Нина Азарова, пытаясь спуститься вниз быстрее, попыталась спуститься более крутой тропой напрямую, но не удержалась на скользком склоне и сорвалась.
Описание И. Ф. Гладких вполне подходит к угольному пласту в долине ручья Шаньга, и не подходит к отрогам хребта в правой части долины реки Средний Сакукан и ущелью Мраморному. Судя по результатам изучения спутниковых снимков, оно подходит и под один из гребней водораздела Объекта «N» - если, например, сократить указанное навскидку «метров пятьсот» до 400 метров.
Почему тогда Нину Азарову похоронили именно у моста, в самом начале серпантина в ущелье Мраморное?
В 1949 году месторождение Мраморное считалось очень перспективным, к тому же в долинах неподалёку также обнаружили рудопроявления урана - то есть имелись все основания считать урановое освоение района делом длительного времени. В духе советского времени было создавать культ из людей, погибших в сложных условиях при выполнении работы. Таким образом, могила Нины Азаровой ("погибшей при исполнении служебного долга") и расположенная рядом с ней могила ефрейтора Петлеванного ("погибшего на боевом посту от злодейской руки"⁴⁰) являлись, в том числе, неким пропагандистским заделом.
В этом отношении место захоронения выглядит логичным - подальше от потенциальной промышленной зоны, в которую превращался левый берег Сакукана вдоль дороги, и поближе к руднику. Так же следует иметь в виду, что склон долины, по которому проходил серпантин дороги в ущелье Мраморное в 1949-1951 гг, был ободран от растительности и расчищен, и поэтому могилы Азаровой и Петлеванного были видны всем, кто проезжал через мост. Могилы устроены точно напротив моста, чуть выше его по склону, и дорога совершает поворот, не доезжая двадцати метров до могил.
Примечания:
33. На картах Генштаба ручей не имеет собственного названия. Соответственно, на картах ГГЦ он также безымянен, так как в ГГЦ рисовали карты на основе Генштаба. Название Шаньга появляется на картах-хребтовках В. Громова, предназначенных для нужд туристов и альпинистов. Несмотря на то, что Громов рисовал хребтовки на основе Генштабовских карт, туда были внесены названия из туристической и местной среды. Хребтовки и топографические карты, создававшиеся позднее энтузиастами, часто составлялись на основе всех доступных источников, а потому название «Шаньга» теперь стоит почти на всех, и туристы в походах пользуются в основном им. Исключение составляет одна старая туристическая карта (автор неизвестен, но раньше она была довольно популярна из-за своей простоты), где ручей подписан как «Иланьго (Поливанный)». Какое именно название ручей носил среди работников Ермаковского РУ – неизвестно.
34. Для дробления угля, вероятно, использовалась и взрывчатка – просто она не исключала ручные работы. Так как уголь доставляли вниз, к реке, без помощи автотранспорта, то большие отколовшиеся от пласта куски все равно требовалось дополнительно разбивать на куски помельче. Тем не менее, открытая разработка все же позволяла взрывчатку, при ее наличии, применять, в отличие от угольных штолен. В закрытых угольных разработках взрывные работы должны были осуществляться в условиях как минимум прекрасной вентиляции и обильного снабжения водой для смачивания (для предотвращения взрыва пыли). Как правило, в рассматриваемый нами период времени в угольных штольнях использовали пневмоинструмент, но не применяли взрывчатые вещества.
35. Вопрос, являлся ли поиск угля целенаправленным, либо был случайным, дискуссионный. Я считаю его целенаправленным в силу: а) скудности лесных ресурсов района; б) жесткой необходимости топить котельную для подогрева воды при обогащении урана; в) уверенности Правительства в том, что уран в регионе добывать станут; г) склонности СССР к масштабным проектам и соответствующей его риторики при их реализации. А другими словами – Ермаковскому РУ просто требовалось топливо. Разумеется, в приоритете был именно уран, но на уголь, как попутное следствие геологоразведки, тоже делался акцент.
36. Суждение вынесено исходя из отсутствия следов добычи угля в долине реки Сюльбан. Полностью, однако, этот вариант исключать нельзя. При этом маловероятно, чтобы уголь возили из долины Среднего Сакукана – слишком там был мал объем добычи. Нет и сведений о разработке Апсатского каменноугольного месторождения в 1949…1950 годах. Ещё одна причина, по которой мог отсутствовать завезенный уголь – отсутствие круглогодичной дороги вдоль реки Сюльбан.
37. В районе лагеря №4 (лагерь напротив устья ручья Экса) не удалось обнаружить следов содержания лошадей.
38. Пытляк Николай Григорьевич, альпинист, житель пгт Новая Чара. В 2000-х годах участвовал в составлении схем и отчетов по Ермаковскому РУ и БорЛАГу. В своем последнем издании книги «Ключ Мраморный» от 2010 года, А.Е. Снегур в том числе приводит выдержки из этих отчетов – глава «Поиск молодых», раздел четвертый. Так как сам А.Е. Снегур, по-видимому, не занимался непосредственными полевыми исследованиями на хребте Кодар, то сумбурность этих выдержек породила некоторую путаницу, например – в описании рудопроявления Волчье, в долине реки Верхний Сакукан. Приводя список ОЛП БорЛАГа и географическое месторасположение лагерных пунктов, А.Е. Снегур, вероятно, так же руководствовался отчетами и рассказами местных альпинистов и работников Каларского центра туризма, в частности Виктора Рыжего и Виталия Орлова. Инструктор КЦТ Виталий Орлов в 2009 году организовал экспедицию по поиску и описанию объектов инфраструктуры Ермаковского РУ. Я, в свою очередь, пользуюсь выдержками из отчетов и фотографиями с экспедиций из личного архива Н.Г. Пытляка, с его разрешения. Орфография и пунктуация из экспедиционных отчетов здесь и далее сохранены.
39. Здесь, возможно, содержится ошибка в используемом термине – «шахты» вместо «штолен». А.Е. Снегур, тоже дословно цитируя отчет, аналогично указывает на эту же ошибку. Однако указание на ошибку исходит только лишь из фотографии заваленной обломочным материалом штольни. То есть сами ребята из экспедиции, судя по экспедиционному отчету, действительно спутали термины (обозначающие разные типы горных выработок), но это пока не означает, что на Объекте «N» отсутствовали разведочные шахты. На других объектах разведочные шахты имели место, например, на месторождении Хадатканда, могли таковые быть и в районе Объекта «N». Как я могу предположить по спутниковым снимкам, разведочные работы там велись на территории в несколько квадратных километров, и обследовать их полностью сейчас нереально. На данный же момент времени разведочные шахты известны только на месторождениях Ермаковского РУ (Хадатканда и Мраморное), в других местах были обнаружены только шурфы, канавы и штольни.
40. Надписи на табличках могил Нины Азаровой и ефрейтора Петлеванного, соответственно.
Источники:
- Пятов Е.А. Стране был нужен уран. История геологоразведочных работ на уран в СССР. [Под ред. докт. геол.-мин.н. Г.А. Машковцева]. М.:ВИМС, 2005 г. 246 с.
- Снегур А. Е. Ключ Мраморный: Хроника Первого Забайкальского Урана. — 3-е изд. — Чита: Экспресс-издательство, 2010. — 272 с.
- Машковцев Г.А., Константинов А.К., Мигута А.К., Шумилин М.В., Щеточкин В.Н. Уран Российских недр. - М.: ВИМС, 2010. 850 с.
- Ветров В. И., Кротков В. В., Куниченко В. В. Создание предприятий по добыче и переработке урановых руд // Создание первой советской ядерной бомбы. — 1995. — С. 170—198.
Следующая глава: "Лагерь №5 (обогатительная фабрика) и объект "Б" (въезд в долину)"
