Предыдущая глава: "Лагерь № 4 и Объект "А" (добыча угля)"
Лагерь №5 - обогатительная фабрика.
Лагерь с обогатительной фабрикой занимал самую большую площадь из всех лагерей, расположенных на берегу реки Средний Сакукан. Он же единственный из них, имеющий мощные железобетонные фундаменты для оборудования и части сооружений.
Располагался он в двух километрах ниже устья ручья Экса, на левом берегу реки Средний Сакукан.
Перед тем, как вывезти уран на объекты его дальнейшей переработки, его подвергали процедуре обогащения. Под этим процессом имеется в виду повышение доли урана в определённом объёме руды. То есть, происходило максимально возможное для условий места добычи отделение пустой руды от ураноносной, и, затем, очистка урановой руды от примесей. Полученный на обогатительной фабрике продукт назывался концентратом.
На руднике вынутый из штолен объём породы высыпали вниз, где происходило первоначальное отделение уранинита от пустой породы (рудоразборка). Далее урановая руда транспортировалась грузовыми автомобилями из Мраморного ущелья вниз, к обогатительной фабрике.
Здесь возникает вопрос, какими именно методами происходило обогащение урана в условиях Кодара? Это должен был быть максимально недорогой, простой и относительно эффективный процесс, наименее энергозатратный, и при котором бы обогатительная фабрика занимала бы наименьшие размеры.
В Постановлении СМ СССР № 172-52сс говорится следующее:
«Совет Министров Союза СССР ПОСТАНОВЛЯЕТ:
… з) разработать силами НИИ-9 технологическую схему извлечения свинца из руд Ермаковского месторождения, закончив соответствующие лабораторные исследования к 1 июня 1949 года и проверку схемы в полузаводском масштабе к 1 сентября 1949 г.;»
Этот пункт документа говорит нам, что в 1949 году Ермаковское РУ обогатительными фабриками не располагало и не могло располагать. Данный факт подтверждает в первую очередь разведочную деятельность рудоуправления, где задачей становился прирост промышленных запасов, а непосредственная добыча носила попутный характер.
Учитывая необходимость заливки фундаментов и завоза тяжелого оборудования (точнее, невозможность доставки материалов для строительства самолетами), строительство фабрики могло начаться только в 1950 году, а её эксплуатация началась вряд ли ранее августа.
Отсюда выводы предыдущей главы о добыче угля получают новое подтверждение. Разработка угля в 1949 году действительно не требовалась и происходила лишь его разведка. Пока не запустили обогатительную фабрику, уголь был не нужен⁴¹, так как для других объектов инфраструктуры вполне хватало дров. Запуск же обогатительной фабрики летом 1950 года и закрытие Ермаковского РУ в 1951 году свидетельствуют лишь о единственном отопительном сезоне. В подобных условиях, как и предполагалось в главе XVI, уголь мог не разрабатываться вовсе, либо добываться в незначительных количествах.
Таким образом, запуск обогатительной фабрики произошел существенно позже старта попутной добычи руды на месторождении Мраморном. Добытая руда, после введения в эксплуатацию серпантина в ущелье, вывозилась и складировалась⁴² в Лагере №2, дожидаясь постройки обогатительной фабрики.
Основываясь на статье «Промышленные методы переработки бедных урановых руд» от 1959 года, размещенной в периодическом издании «Атомная энергия», возможно предположить, что обогащение происходило гидрометаллургическим процессом, путем выщелачивания.
Тот же способ применялся для обогащения урановых руд на разработках Дальстроя.
После обогащения и получения концентрата появлялась возможность транспортировать⁴³ урановую руду для дальнейшего технологического цикла и конечного использования.
Перед выщелачиванием добытая руда проходила стадию дробления и измельчения. Она поступала на обогатительную фабрику в виде относительно крупных кусков, и её следовало измельчить до определённых размеров частиц. Так как измельчение невозможно выполнить одним механизмом, то обычно руда проходит три стадии воздействия: крупное дробление (дробилка на руднике в ущелье Мраморном), среднее дробление и измельчение. Все стадии производились разными механизмами. В нашем случае это, вероятно, была щековая дробилка для крупного дробления, конусная дробилка для среднего дробления и барабанная мельница для измельчения руды.
После измельчения руда проходила классификацию – разделение измельчённой руды по крупности кусков. Скорее всего, для этого применялся простой механический спиральный классификатор. Для его работы требовалась вода.
Выщелачивание для руд соответствующего Мраморному месторождению состава производилось обычно с применением раствора серной кислоты малой концентрации.
Исходя из всего перечисленного, функционирование обогатительной фабрики требовало большое количество электроэнергии для питания механизмов, а также много воды. Необходимость последней как раз и являлась причиной, по которой обогатительная фабрика не располагалась непосредственно рядом с рудником, где с водой имелись проблемы.
Сама фабрика представляла собой двухэтажное сооружение, преимущественно деревянное. Его основу составляли вкопанные стоймя в грунт брёвна. Оборудование размещалось на бетонных основаниях. Первый этаж, по факту, цокольный, так как под него рылся небольшой котлован, т.е., здание как бы утоплено в землю.
Развалины обогатительной фабрики
Фабрика состояла из двух основных зданий, создающих разную степень обогащения руды.
В одном из них были установлены котлы для подогрева воды в холодное время года. Для топки котлов использовали уголь, который добывали в десяти километрах от обогатительной станции силами заключённых. Контур тёплой воды проходил большей частью под землёй. В вырытую канаву опустили деревянный короб, в котором разместили трубы и утеплили их. Из-за перепада высот короб местами выходил из-под земли на поверхность.
Контур с горячей водой также проходил через подстанцию, служа для отопления трансформаторов в морозы.
Часть контура выходила в реку Средний Сакукан.
Дорога не пересекала Лагерь №5 насквозь, а разделялась на две, огибая лагерь с южной и северной сторон, затем соединяясь вновь.
Вся обогатительная фабрика была обнесена тройным ограждением колючей проволоки, а подстанция была обнесена её ещё дополнительно. Рядом с ограждением располагались полуземлянки для вольнонаёмного персонала.
Лагерь заключённых находился рядом, с восточной стороны обогатительной фабрики. Он имел неправильную, слегка изогнутую форму, и также тройное ограждение.
На его территории располагались пятнадцать полуземлянок 8*4 метра, 2 землянки и один засыпной барак, выполнявший, скорее всего, роль кухни.
Минимальная численность контингента оценивается в сто человек. В целом, количество и площадь жилищ позволяют содержать в них 150...180 человек, но объём работы, необходимый для занятости такого количества народу, остаётся неясным.
Лагерь своими воротами выходил к большому зданию, наиболее вероятно складского назначения. Однако сама территория лагеря зачем-то вытянута, и не имеет, в отличие от любых других, чётких прямоугольных форм. Случайно или специально, но расстояние от дверей здания до первых ворот ограждения лагеря з/к выполнено минимальным.
Существует также маловероятная возможность, что в здании находился пункт медосмотра и помещение для дезактивации.
Условия и тяжесть работы заключенных на обогатительной фабрике остаются неизвестными. Если проводить параллель с Дальстроевским урановым рудником Бутугычаг, где также попутно добывали урановую руду, используя схожие методы её обогащения – то, по свидетельствам очевидцев [3, С.139-140], обогатительная фабрика являлась наиболее страшным местом работы. Несмотря на самую низкую продолжительность работы смен (6 часов) и сравнительно легкий труд, смертность представлялась очевидцам высокой. При этом в источнике подразумевается картина радиоактивного отравления. Однако, судя по всему, описанные очевидцем симптомы (у з/к с обогатительной фабрики спустя 20 смен выпадали волосы, шла кровь из ушей и носа) объясняются отравлением парами кислот, которые использовались для гидрометаллургического процесса обогащения руды. Радиоактивное облучение со столь выраженными последствиями не могло происходить настолько быстро, так как даже на обогатительной фабрике фон не настолько высок.
Организация охраны лагеря з/к выглядит столь же серьезной, как и лагеря з/к на руднике. Это может быть вызвано не только режимом содержания, но и принадлежностью лагеря к наиболее важному узлу добычи урана. При этом вполне вероятно, что контингент на обогатительной фабрике не работал постоянно, а чередовался, т.е., имелась его ротация с другими лагерными пунктами.
Работа з/к на обогатительной фабрике в любом случае была ядовитой по умолчанию: вследствие воздействия на организм более высокого радиоактивного излучения, чем на руднике; постоянного воздействия пыли; воздействия паров кислоты и других химических веществ.
Однако администрация лагеря могла реализовать самые разные варианты обслуживания этого объекта – от ротации контингента для сохранения его численного состава, и до назначения его штрафным лагерным пунктом со всеми вытекающими. В общей системе ГУЛАГ по СССР практиковались любые из перечисленных.
Объект "Б" - въезд в долину реки Средний Сакукан.
В четырёхстах метрах ниже устья ручья Хавагда долина реки Средний Сакукан перегораживалась двумя нитками ограждения, ограничивающего вход и выход на территорию лагерей, расположенных выше по течению реки. Здесь же установили контрольно-пропускной пункт.
Объект «Б», вероятно, был организован во второй половине 1950 года, в качестве меры по поимке беглецов. В течение 1949-1950 годов совершили побеги в общей сложности 44 заключенных [4, C.166], что немало по отношению к их общей численности. Летом 1950 года непосредственно в горной части долины реки Средний Сакукан содержалось порядка 1300 з/к. Видимо, большое количество побегов и послужило толчком для реализации полосы ограждения в нижней части долины.⁴⁴
Просека шириной 25 метров и длиной 450 метров тянулась от русла реки до подножия крутой осыпи. Весь лес был полностью выпилен, причём ближе к осыпи он не вывозился - его просто складировали в отдельные небольшие штабеля.
Штабеля срезанного леса у осыпи сохранились до сих пор. Они являются косвенным свидетельством того, что объект организовали позже основного строительства, иначе бы спиленный лес вывезли полностью, например для гатей.
По бокам от ограждения были установлены шесть вышек охраны. Жилые полуземлянки для охранников располагались ближе к реке, но внутри периметра. КПП, в свою очередь, находилось со стороны въезда в долину.
Ограждение проходило только по левому - пологому - борту долины. По правому берегу осыпь начиналась почти сразу от реки. Остатков ограждения там обнаружено не было.
Верхняя часть долины реки Средний Сакукан имеет три перевала, проходимых в летнее время без альпинистского снаряжения. Это перевалы Мурзилка, УПИ и Медвежий (современные названия). И хотя крайне маловероятно, чтобы заключенные, не имея карт, бежали вверх, в горы, но отдельные посты охраны, возможно, находились и выше устья ручья Метельный.
По левому берегу реки остатки небольшого строения и забора обнаружены примерно напротив устья ручья Балтийский. По правому берегу есть следы деятельности чуть выше устья ручья Медвежий. В последнем случае, однако, они могут относиться к гидрометеостанции, организованной в устье ручья во время строительства БАМа. Здесь же имеется хорошее место под вертолетную площадку. Тем не менее, саму гидрометеостанцию вполне могли построить на месте изб, которые ранее принадлежали Ермаковскому рудоуправлению.
Кроме указанных выше перевалов, был также проходим перевал Балтийский (тоже современное название), но он использовался для перехода к руднику месторождения Волчье.
В целом, побеги из столь удаленных мест заключения редко имели собой цель добраться до «материка» [5]. Из-за огромных расстояний, а также отсутствия населенных пунктов и дорог, это было невозможно. Однако побеги позволяли отдохнуть от работы летом, питаясь подножным кормом или обкрадывая склады и машины с припасами. Зимой такие беглецы возвращались обратно. Если у них уже имелся большой срок, то прибавить к нему все равно было нечего.
Примечания:
41. Рассматривался и другой повод для добычи угля – постройка малой паровой электростанции в селе Чара. Такие электростанции существовали в 1950-1960 гг. Однако, по информации от работников Каларского краеведческого музея, электроснабжение села Чара в изучаемый нами период времени происходило за счет дизельной МЭС. В свою очередь, поселок Синельга также питался от дизелей – ни в одну из своих двух экспедиций в район п. Синельга мне не удалось обнаружить ни следов котельной, ни следов малой ГЭС, как в Лагере №3. Это, в том числе, объясняет, почему не стали разрабатывать Апсатское месторождение угля – на месте он не был настолько необходим, чтобы окупить его добычу; а вывезти его не имелось возможности – не существовало ни железных дорог, ни даже постоянных автомобильных.
42. То, что обогатительная фабрика все же какое-то время работала, подтверждают небольшие отвалы в её окрестностях. В свою очередь, размер этих отвалов свидетельствует лишь о небольшой загрузке фабрики. А вот насчет места складирования добытой руды в период до постройки фабрики возможны варианты. В Лагере №2 мне не удалось обнаружить следов руды. Его предназначение как промежуточного склада хранения и для руды тоже, вытекает пока лишь из общей логики работы комплекса по добыче и переработке. Но если руды было мало (что подтверждается источниками), то её могли бы просто вывезти с Лагеря №2 на переработку полностью, а небольшие ее следы теперь найти уже невозможно. Другой вариант – хранение добытой руды до запуска фабрики в самом Мраморном ущелье. Единственный аргумент против – это выглядит нелогичным потому, что сезонные и связанные с погодой перерывы в эксплуатации серпантина к реке и дороги вниз по реке могли не совпадать между собой, а загрузка фабрики должна была быть постоянной по времени. То есть, логично все же было хранить добытую руду до запуска фабрики на некоем промежуточном складе внизу. Возможное исключение, опять же – слишком уж малое добытое её количество. В целом же, в этом вопросе мы попадаем в определенную ловушку: мы знаем из источников, сколько было добыто «отчетной» урановой руды, но, не имея возможности изучить архив Ермаковского РУ, не знаем динамику её добычи и динамику изменения концентрации урана в добытой руде, а также что именно из себя представляла та самая руда, попавшая в источники. То, что Лагерь №2 представлял собой склад, очевидно. Но, точно ли хранилась там руда – дискуссионно, так как мы имеем аргументы как «за», так и «против».
43. По распространенному мнению руду вывозили с хребта Кодар самолетами. А.Е. Снегур, в частности, на страницах 83-85 своей книги («Ключ Мраморный», издание 2010 года) приводит рассказ геолога В.П. Зенченко: «Начало 1949 года: строительство и первая добыча Урановой руды из штольни и выборочно из глыбовых россыпей. Отгрузка уранового концентрата «по назначению». Конечно, читатель, такая спешка не от хорошей жизни: в стране под контролем Л.П. Берия – каждая тонна урана». Но, мы знаем, что концентрат могли начать вывозить только во второй половине 1950 года, так как до этого на месте не существовало ничего, что было бы способно этот концентрат сделать. Из источников мы также знаем, что в 1949 году было добыто 0,1 тонны урановой руды, а в 1950 году ещё 0,7 тонны. Прочими предприятиями в СССР суммарно было добыто в 1949 году 283,6 тонны, а в 1950 году 436,3 тонны. Кроме этого, в СССР с рудников Германии, Чехии, Болгарии и других (всех, что были подконтрольны СССР по итогам результатов войны) в страну было завезено в 1949 году 988,7 тонны урановой руды, а в 1950 году 1639,9 тонны. Как видим, интереса и усилий для вывоза в 1949 году ста килограммов руды и даже 700 килограммов в 1950 году, со стороны Правительства не имелось никаких. То есть, с одной стороны, подобное количество руды действительно можно было вывезти самолетом. С другой – можно было вывезти и машиной по зимникам, так как срочности не существовало (слишком малое количество урана). К тому же и самолет, и машина, от рудника все равно направлялись в Читу.
44. Как возможно предположить из книги «Ключ Мраморный», где А.Е. Снегур, как единственный исследователь архивов БорЛАГа, приводит данные по побегам, большая часть из них произошла с территории рудника. Вместе с тем, А.Е. Снегур, опираясь на свидетельства очевидцев, указывает на благоприятные условия содержания заключенных – что входит в некоторое противоречие с количеством побегов. В свою очередь, В. Шаламов в своих «Колымских рассказах» отмечает, что невозможность побега из северных мест заключения была известна всем з/к, и в отдельных рассказах подробно описывает их психологию и причины – то есть почему, как и когда з/к бежали из исправительно-трудовых лагерей, и чем это заканчивалось.
Литература:
- Постановление СМ СССР № 172-52сс «Об организации геологоразведочных работ на Ермаковском месторождении свинца». 15 января 1949 г. // Атомный проект СССР: документы и материалы. Т. 2. Кн. 4. — 2003. — С. 234—239.
- Каплан Г. Е., Ласкорин Б. Н., Невский Б. В. Промышленные методы переработки бедных урановых руд // Атомная энергия. Том 6, вып. 2. — 1959. — С. 113—123.
- Иоффе Г. А., Нестеренко А. В. Волчий камень: Урановые острова архипелага ГУЛАГ. — Изд. 2-е, доп. — Санкт-Петербург : ААНИИ, 2015. — 202, [1] с. : ил., факс., портр. — (Полярная библиотека).
- Снегур А. Е. Ключ Мраморный: Хроника Первого Забайкальского Урана. — 3-е изд. — Чита: Экспресс-издательство, 2010. — 272 с.
- Шаламов В. Т. Собрание сочинений: [в 4 т.]/1998. Том 2. Колымские рассказы. – М.: Худож.лит.: ВАГРИУС, 1998. – 508 с
- Ветров В. И., Кротков В. В., Куниченко В. В. Создание предприятий по добыче и переработке урановых руд // Создание первой советской ядерной бомбы. — 1995. — С. 170—198.
Следующая глава: "Лагерь № 6 (обслуживание дороги) и № 7 (подсобное хозяйство)"
