Рассказ об одиночном лыжном походе по Полярному Уралу, март 2023 года.

17 марта я вышел со станции Елецкая, на Полярном Урале, намереваясь пройти массивы Пай-Ер и Рай-Из, в маршруте примерно 5 кс по сложности. Маршрут предполагался технически насыщенным, особенно по массиву Рай-Из, куда я должен был подойти, сбросив около 6 кг веса из рюкзака за счет продуктов и топлива.

Этот маршрут я собирался пройти еще в прошлом году, а в нынешнем отправиться на зимний Кодар, еще более технически насыщенный. Однако, из-за болезни мои планы пришлось сдвинуть, и на Полярный я поехал только сейчас.

Погода на Полярном оказалась очень неустойчивой, с частыми метелями и штормами. Само по себе это не служит оправданием для непрохождения маршрута. Во-первых, я не смог приспособиться под этот рваный ритм погоды - мне мешал собственный опыт и собственная же осторожность )) Я слишком мало рисковал, мало генерировал рисков. Это не плохо и не хорошо, это просто факт. Когда я втянулся в ритм, минуло уже две недели похода ))

Во-вторых, мое снаряжение, в частности лыжный комплект, оказался непригоден для рваного погодного ритма. На самом деле я многое сделал еще до похода, чтобы повысить скорость прохождения участков, и оно дало свои плоды. Вот только недостаточные )) Слишком уж я ориентировался на походы прошлые, с более размеренным режимом движения, где ты двигаешься ежедневно и где большой километраж просто складывается суммарно по дням. На Полярном же, по хорошему, мне следовало проходить в дни с хорошей погодой по 30...35 км, и тогда я меньше потерял бы на пересидках, так как погода в горах и тундре обычно различна. Но, моя средняя скорость передвижения не позволяла в ограниченное время проходить подобные расстояния.

В итоге поход превратился в кочевье, длительностью 21 день, с которого я вышел на станцию "Полярный Урал".

Это не значит, что я недоволен походом. Думаю, я доволен им больше, чем если бы закончил свой маршрут полностью в соответствии с планами. Почему так? Потому что успешный результат был бы следствием моего уже приобретенного опыта, и нового я бы почти не узнал. Он стал бы закономерным, но бессмысленным.

В своем же случае я вернулся в очередной раз со сдвинутой картинкой восприятия, когда несмотря на десятки походов, в том числе зимних соло, я смог взглянуть на свой опыт со стороны, и совершенно аргументированно сказать - я заблуждался по многим вещам, и теперь знаю больше.

Лично для меня это самое ценное.

Содержание


Новые вагоны меня удивляют. Я - атавизм прошлого, живущий в технологичном настоящем. В моем рюкзаке карбон и титан, сублиматы и самый современный пластик. Весь мир вокруг меня таков, несмотря на путь вдоль железной дороги по тундре, земле, скудость которой уступает разве что айсбергам и льдам на полюсах.

Я смотрю в окно, поигрывая стаканом, где сиротливо болтается чайный пакетик и три куска сахара. Кипятка нет. В нашем технологичном настоящем насосы, которые подают кипяток к крану - электрические. Сели аккумуляторы, и ты сидишь без воды после длительной стоянки, и ждешь, пока они зарядятся, и создадут кипяток вновь.

Таков новый мир. В прежнем я бы просто повернул кран ))

Ожидая кипяток, я посматриваю в окно. Погода не радует. Вокруг все тает, и на перронах отражают небо лужи. В Лабытнангах +2 градуса. На дворе 16 марта, и впереди еще много морозов. И много, много неустойчивой погоды. Это ясно как день за окном. Тундра нагрелась за неделю оттепели, и сейчас, остывая обратно, начнет гонять ветра с гор и в горы, с одного места на другое.

Почему я иду сюда? Чтобы научиться жить заново. В суете мимолётно пролетающих дней жить перестаешь. Просто существуешь по инерции, когда мысли лишь гниют, но не развивают. Утрачиваются интересы, желания. Остаются инстинкты. Здесь, в голых скалах и выбеленной тундре, я молодею, обретаю смысл и вес.

Погода важна лишь для спортивного результата, когда можно щегольнуть пройденной ниткой. Это приятно, в первую очередь для самого себя. Однако сам процесс жизни, возникновения ее жажды, новых желаний и новых мыслей, тянет меня гораздо больше.

Здесь я буду настоящим. И, надеюсь, когда вернусь, останусь таковым хотя бы до следующего похода.

День 1

Проводник, подавая мне рюкзак и лыжи, смотрел на меня, как на сумасшедшего. Особенно, когда я ему сказал, что хочу три недели пожить в местных горах в палатке. Хорошо хоть не перекрестился.

Поезд приходит на Елецкую рано, и я так и не смог запихнуть в себя ничего съестного перед выходом.

Вышел от поезда в 4:20 утра. Погода поначалу отличная, потом в 7:00 пошел снег. К 8:00 он стал мокрым. Ветер встречный, хотя и не сильный. Тепло, и он совсем не пытается меня заморозить. Иногда лишь слегка пытается пуржить.

Температура -0,1. Снег, падая на одежду, сразу тает. Пришлось снять ходовую куртку и надеть мембрану.

Спускаясь к руслу ручья, неправильно оценил рельеф и выехал на крутые наметы снега, обрывающиеся в русло. Упал вниз на удивление красиво и удачно, на бок, на рюкзак, доехав затем на нем до самого низа. Несмотря на некоторый полет в воздухе, падение вышло мягким.

Падение значительно подняло мне настроение.

Выйдя на ручей Харута-Мадага, я приблизился к увалу Каче-Мыльк и решил встать лагерем. Видимость на увал отсутствует, а снег стал совсем уж влажным. Температура легкая плюсовая, и упарываться смысла нет, особенно для первого дня. Во-вторых, я весь мокрый, как мышь, от тающего снега. Не хватало еще, чтобы на увале меня в таком виде застала непогода.

Поэтому я поставил палатку, потренировал отдельные элементы ее установки, подогнал снаряжение, поизучал снег.

Снег не радует. Он очень плотный. Под тонким слоем нормального находится 15 см почти льда, и он с трудом пилится ножовкой. На установку из него стенок никаких сил у меня не хватит. Подумал было закопать палатку сантиметров на 10, но ничего не вышло. Некуда. Столько льда не вырежешь. И все из-за недавних оттепелей.

Камуса с лыж пришлось снять, так как они и так были влажными от мокрого снега, а тут стали еще мокнуть под снего-дождем.

Пока я игрался с палаткой, ветер прекратился и появилась видимость на горы. Попытался сфотографировать, но смартфон отказался подавать признаки жизни, пришлось лезть в палатку к Мармеладу и оживлять треклятое устройство путем подключения его к зарядному устройству.

Мармелад - мой спальный мешок. Имеет красный цвет и самый нудный характер. Обожает женские романы. Типичный технозадрот, повидавший множество гор в приоткрытую дверь палатки и обожающий поучать меня походной жизни.

Пока я возился с телефоном, Мармелад, развалившись, листал рекламные проспекты с отелями черноморского побережья. Приглядевшись к тамбуру, он подозрительно спросил:

- А откуда здесь снег?

- Чудеса погоды, - пожал я плечами. - Помнишь, в прошлом году крымчан вообще завалило? Да ты не парься, посмотри на термометр. Скоро он растает.

- А море, море-то где? - Мармелад, отбросив проспекты, выглянул из палатки прежде, чем я оттащил его обратно.

- Ты меня опять обманул!

- В чем?

- Ты обещал свозить меня на море!

- Да будет тебе море, угомонись. Вот погуляем только немножко, и сразу на море.

- Это Полярный Урал! - задохнулся от возмущения Мармелад. - Какое тут море?

- Ну, Карское. Баренцево еще есть. Прекрасные моря. Слушай, ну Лагонаки или Лабытнанги, да какая разница, в конце-то концов. У тебя же комфорт на -40. Или ты хочешь, чтобы я лежал в тебе и потел?

Оставив его сверлить меня ненавидящим взглядом, я, наконец, оживил телефон и занялся перебором барахла.

В первую очередь проверил упаковки с топливом и пеммиканом. И то, и другое - жизнь. Без пеммикана, конечно, я сколько-то протяну, а вот без топлива здесь быстро придет каюк. Да и Мармелад вряд ли обрадуется, если на него выльется в рюкзаке литр-другой бензина. От выдавленного жира его еще можно будет отстирать, а вот от топлива, если оно пропитает пух, боюсь уже никогда.

После полудня уснул. Проснулся в четыре часа дня. Оказалось, что температура понизилась до -7, а ветер окреп и сменил направление. Теперь он дует со стороны тамбура, в левый угол. Уже успело намести снега, и я накидал с наветренной стороны небольшой вал .

День 2

Вот и зимнее утро. Первые лучи робко нащупывают горизонт. Словно пробуют горную цепь на вкус.

Вокруг меня только снег и тишина. С тишиной всё ясно – она всеобъемлюща, абсолютна, но сразу пропадет, когда я начну двигаться или когда поднимется ветер. Тогда со мной останется только снег.

Предатель для одних и спаситель для других. Кому-то он дает воду и тепло. Кому-то холод и смерть. У него нет друзей или врагов, и каждому он отмерит по его знаниям и умениям. Снег здесь - белый Бог. Ему не нужно молиться, напоминая о своем существовании. Он сам всех и все замечает, заботится о нас, своей пастве. Он бывает весел и хмур, и часто меняет настроение. Он развлекает, когда ему весело. И убивает, когда грустно. Незаметный повелитель, облачённый бесконечной властью карать и миловать. Белый ангел с небес, верующий только в своё понимание бытия.

Он - король северных пространств. Властелин Снег. 

Проснулся в 4:40. В палатке чувствуется морозец.

- Мармелад, чего так холодно?

- Потому что море - Баренцево! - зло огрызается тот.

Термометр показывает 24 ниже ноля.

Видимость на улице прекрасная, но небо обещает порчу погоды. С трудом приклеил камус на лыжи - он весь заледенел. Потом оказалось, что не работает горелка - видимо из-за сильного перепада температуры. Насос не качает - прокладка встала колом. Пришлось разбирать, отогревать в руках и смазывать. В итоге смог выйти только в 7:20, провозившись уйму времени со снаряжением. Ходовая куртка, которую я оставил влажной на ночь в рюкзаке и забыл про нее, задубела. Пришлось напяливать, как есть. Еще оказалось, что я ощутимо смозолил ноги - что ожидалось из-за конструкции креплений и моих ног, хотя и не в первый день.

Пока подходил к увалу Каче-Мыльк, мела поземка. Шел в мембране поверх ходовой куртки и в теплых бриджах. Температура днем -18 градусов.

На увале снега мало, и он весь в застругах, занастован и подернут коркой. В итоге поднимался пешком, через него тоже шел пешком. На увале поземка утихла, но небо заволокло тучами, которые сменились обильными перистыми облаками. Ветрами увал занастовало до такой степени, что я шел по нему, как по асфальту. Зато отличная видимость на Пай-Ер.

С увала съехал на лыжах. Успел перекусить. прежде чем поднялся ветер с запада. Хотя и потеплело сразу (до -9), идти пришлось в теплых рукавицах - иначе руки сразу вымораживало - слишком уж крепкий ветер.

Я надеялся зайти в горную часть долины и спрятаться от ветра где-нибудь за ригелем, однако не успел. Ветер усилился настолько, что пришлось ставить палатку. Далось мне это кое-как, и я понял, что вчера вовремя потренировался. Палатка, надо сказать, у меня новая, и в походы я с ней еще не ходил. Конечно, раз пятьдесят я её уже ставил и допиливал на ней всякие мелочи. Но ставить палатку в условиях Москвы и Подмосковья совсем не то, что в тундре на ветру.

Палатку укрепил, как мог. Накидал вал. Стенку поставить не смог - порывы такие, что на ногах держался с усилием. Оценил, как 7-8 баллов.

Пока ставил палатку, меня всего облепляло снегом, и пуховик теперь тоже влажный. 

В палатке проколол мозоли и обработал их зеленкой. Они подсохнут и проблем с ногами больше возникнуть не должно. Вообще-то обрабатывать мозоли зеленкой не рекомендуется, но я привык так делать еще со своих экспедиций по изучению урановых рудников на Кодаре.

Вообще, палатку вроде бы поставил удачно, но снег по долине плох. Его мало, а в котором есть - слой льда.

Где бы ты ни был, в любой непонятной ситуации - ешь. Горелка работает прекрасно, хотя меня и не покидает ощущение просачивающегося где-то бензина. Мне не нравится состояние прокладки на насосе, к тому же в ремнаборе нет запасной. Однако, как я ни осматривал ее, она выглядит целой.

В заваренных сублиматах попались помидоры. Они волшебны, и я смакую их, под завывающий ветер.

Кажется, ветер еще усилился - до постоянных 8 баллов. Палатка стоит с запасом, но вопрос всегда в выдуве снега, если вдруг скорость возрастет еще выше. В какой-то момент ветер превращается в грейдер и сносит весь снег до земли.

К ночи, однако, ветер подстих, и я смог нормально выйти. Точки крепления палатки с наветренной стороны хорошо занастовало - вал все-таки помогает. Температура - минус 11 градусов.

День 3

Проснулся около 5:00, но еще немного повалялся - уж больно погода неустойчива. Над тундрой солнце, но в горах висит плотная молочка. Метет поземка, то и дело палатку мотыляет порывами ветра. Жду, когда утихнет ветер.

В 10:20 потеплело до -5, а ветер утих до приемлемого для выхода уровня. И я рискнул выйти ))

Зря )) Поземка оказалась довольно сильной, хотя и не мешала идти. Однако затем Пай-Ер внезапно превратился в вулкан, извергая громадных размеров снежный флаг. От него, вниз по долине, пошел метельный вал, высотой в пару сотен метров, прекрасно наблюдаемый в своем сокрушающем обличье.

Завораживающее, пожалуй, даже, одно из самых прекрасных зрелищ, которые я видел в своей жизни.

Я стоял и любовался им, не в силах оторваться. Пока до меня не дошло, что вал идет на меня, и деться отсюда мне вообще-то некуда, и снега вокруг для установки палатки намертво, слишком мало.

Я заметался по узкой долине, в спешке выбрав подходящее место с наметом снега, рядом со скалой. И едва-едва успел поставить палатку, прежде чем меня по настоящему накрыло. Лыжи, как точки, вкопал лежа - слишком мало снега. Место, увы, сомнительное, но другого здесь нет.

Пока ставил палатку, метель набила под одежду снег, и я снова весь мокрый.

День 4

Весь вчерашний день и ночь продолжался буран. Потрепало меня знатно. Весь тамбур, почти до потолка, набило снегом, хотя поначалу я несколько раз пробивал отверстия под тентом, чтобы его уносило. Увы, это лишь ухудшило положение, так как снег в тамбур наметало из-за разницы давлений с подветренной стороны. Больше так не стану делать.

А вот что плохо - набило снег между внутрянкой и тентом. Я ведь не успел вчера сделать завалинку, а потому уж намело, так намело. Внутрянка стала в два раза уже, снегу набилось под конек крыши. Стало понятно, почему палатка крепится к тенту именно так, а не иначе - классическую схему порвало бы от нагрузки. От напряжения отстегнулся даже один фастекс.

В 5:00 смог вылезти, так как ветер стих до приемлемого уровня и уже не пытался меня унести вместе с лопатой. Прокопался сквозь тамбур к дверям, снял часть тамбура и освободил его от снега. Потом с час выгребал снег между внутрянкой и тентом - его запрессовало туда так, что пришлось делить его лопатой на блоки и вытаскивать оттуда руками. Зато сделал хорошую завалинку из этого же снега.

Хорошо, что в конструкции палатки предусмотрена возможность приподнять посередине тент, не отсоединяя его от точки крепления за снег. В противном случае убрать снег я мог бы только сняв палатку полностью, что в плохую погоду невыполнимо.

Резонный вопрос - а почему его нельзя было оставить, как есть, и убрать потом, при снятии с лагеря? Потому что нужно готовить еду. Если я разожгу горелку, этот снег превратится в ледяной панцирь, приморозившись к внутренней палатке. Есть потом шанс вообще палатку целой не снять.

Сегодня я еще более мокрый, чем в предыдущие дни. Температура поднялась до -1...-2, метет снег, и он активно на мне тает, пока я вожусь, освобождаясь от снега. Мембрана помогает, но все остальное влажное. Пуховик, в свою очередь, я даже не доставал из рюкзака.

Тем не менее, моя одежда быстро сохнет, и в этом ее плюс. Когда я разжигаю горелку и готовлю еду, в палатке прогревается почти до плюс двадцати. Этого вполне хватает, чтобы одежда немного подсохла. В свою очередь, днем при пересидках по погоде я обычно стараюсь не дрыхнуть в спальнике, а сидеть на коврике и чем-нибудь заниматься. Так что влажная одежда вполне успевает стать менее влажной, особенно если поиграться с вентиляцией. Остатки же влаги потом можно подсушить за счет Мармелада, хотя он этого и не любит. Мармелад верит в карму и считает, что тот, кто сушит шмотки в спальнике, в следующей жизни станет баобабом. Лично мне - по фигу. Хоть крокодилом. Леопардом вот уже угораздило.

Перебирая снаряжение, в клапане рюкзака я обнаружил колбасу-неучтенку с поезда, и доел её. Там было примерно 50 грамм.

Ветер дует порывами, снегопад и молочка. Видимость низкая. 

В районе 9:00 ветер сменился на противоположный, и палатку призасыпало снегом. В 11:00 ветер стих, и я откопал палатку, раздумывая, не стоит ли выйти. В 13:30, однако, буран продолжился.

День 5

Весь вчерашний вечер, ночь и утро продолжается буран. Выйти из палатки невозможно. В принципе, тут довольно уютно, и мой отпуск идет вполне хорошо.

Только вот сыро.

Снега между внутрянкой и тентом снова поднабило с одной стороны, но я не стал дожидаться, когда его спрессует, частично отстегнул внутрянку и выгреб его наружу.

В 10.00 ветер ослаб, я вылез наружу и проверил точки крепления палатки. Пока есть возможность, соорудил ветрозащитную стенку под туалет.

Почитал книжку, попел песни - настроение хорошее. Делаю много записей в телефоне, благо тепло. В палатке +7,5, а на улице -1...-2. Боюсь, с такой погодой мои закопанные лыжи, к которым привязана палатка, попросту вмерзнут в лед.

Оказалось, я забыл закачать в телефон "Террор" Дэна Симмонса. Даже и не знаю, как я теперь буду коротать время на пересидках по погоде. "Террор" - лучшая книга для соло в зимней тундре. Впрочем, у меня оказалась там другая. Про гибель экспедиционной партии Скотта :))

Основное, однако, средство моего досуга, кроме ведения журнала и записи разных наблюдений и мыслей - MP3-плеер. Там три аудиокниги. Первая - "Джентльмен с Медвежьей речки" Роберта Говарда. Я уже начал ее слушать, но, скажу честно, она мне как-то не очень нравится. В смысле, вообще не нравится. Однако, я продолжаю пока ее слушать. Забросить ведь можно в любой момент, правда?

Следующая на очереди у меня "Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий" Харуки Мураками. Вот прям не сказать, что я поклонник Мураками. Скорее, я либо забрасываю его произведения, не дослушав/дочитав до конца, либо остаюсь без впечатления. Но, у него круто прописаны темы одиночества, смешанные с сюрреализмом. Местами цепляет. И я нахожусь в предвкушении, что под соло по тундре книга зайдет как нельзя лучше.

Третья - неоднократно мною слушанная «Vita Nostra» Марины и Сергея Дяченко. Одна из лучших книг, которую я когда либо слушал или читал. Подобные книги воспринимаешь строго в своем индивидуальном ключе, перенося их на собственную жизнь. Я воспринимаю этот роман как философию, нежели фантастику. Многослойное, сложное произведение, изобилующее выводами для того, кто его понял. Ну и как любая настоящая философия жизни - характеризуется полным отсутствием фантасмагорического погружения, если прочитал ее как развлечение, просто чтобы прочитать или прослушать.

В общем, у меня есть множество способов себя занять. Чего-чего, а скучно в походах мне никогда не бывает. Наверняка когда-то давно бывало скучно. Но я этого уже не помню ))

В палатке тепло. Снег в котелке тает сам. Самую малость приоткрыл вентиляцию, чтобы снизить влажность.

После 15.00 ветер стих. Штиль и снегопад. Вентиляцию открыл полностью с двух сторон.

День 6

Всю ночь штиль, с редкими порывами. Погода с утра неустойчивая, с порывами и многочисленными перистыми облаками. Вышел в 7:10, хотя были сомнения. Зато очень хорошее скольжение и я быстро передвигаюсь.

Поначалу погода вроде бы улучшалась. Пропали порывы ветра, и я шел в легкой одежде, без ветрозащиты. Однако спустя час появился устойчивый свежий ветер, к которому вскоре добавились порывы. Один из таких порывов едва не опрокинул меня в каньон ровно в тот момент, когда я траверсировал склон и как-то неловко встал, неустойчиво. Большой рюкзак, зараза, тут же спарусил.

С Пай-Ера начала спускаться молочка, на вершинах появились мощные флаги. Решил встать, хотя бы до выяснения погоды. Суть в том, что до следующего хорошего места еще час ходу, а иначе придется ставиться на склоне без ровной площадки и безо всякой защиты от ветра. А тут у меня очень хорошее место, ложбина перед каньоном, с хорошим снегом. Если не встать здесь, а спустя полчаса прижмет, то я окажусь на борту каньона, со всеми вытекающими.

В 10:30 молочка, видимости наверх нет. Порывы все усиливаются. Становится ясно, что я правильно встал, и по времени, и по месту. Основной воздушный поток идет бортом долины, а меня цепляет уже ослабевшим краем. Я прямо вижу, как метет на склоне.

Сделал на вход специальные вязочки, пока температура позволяет работать пальцами без перчаток. На улице -6, в палатке +3. Вязочки нужны для того, чтобы не выискивать хлястики молний внизу, когда они утопают в сугробе, а просто потянуть за веревочку. Даже и не знаю, как я жил без этого раньше. Теперь я могу открывать и закрывать палатку изнутри в любых рукавицах и независимо от того, сколько в тамбуре снега.

Закапывать палатку после установки я не стал, но накидал хороший вал. И вырыл знатную яму в тамбуре.

Пока ставлю палатку, грожу кулаком в сторону Пай-Ера: "Погоди, я все равно до тебя доберусь! Мой отпуск еще не закончен! У меня еще еды на две недели!" Я упорный товарищ. Ибо я - леопард. Если прицепился, то так просто от меня уже не избавишься.

Но черт возьми, я пытаюсь добраться до Пай-Ера уже шестой день! Бесовщина какая-то. 

Зато нескучно и все, как я люблю.

В полдень начинает мести по-настоящему, прилетают действительно мощные шквалы. Основной ад происходит по верху, на склону долины. Я слышу, как там ревет ветер.

По мере усиления ветра температура в палатке падает, хотя я и задраил вентиляцию наглухо. 

В половине второго пришлось выползать и закапывать палатку плотной мощной завалинкой. Провозился не менее получаса, чтобы вышло качественно. 

Пока закапывал палатку, дважды пришлось вставать на колени из-за мощных швалов ветра.

Ветер же со временем же только усиливается. С 16.00 держу палатку в постоянном режиме, подперев стенку рюкзаком. Здесь бы выручила нормальная стенка, но ее я не сделал, понадеявшись на достаточность защиты от вала.

И тем не менее, все это бесконечно прекрасно. Ты такой сидишь на коврике, подпирая спиной рюкзак, и в самом буквальном смысле слышишь, как по долине приближается шквал ветра, ревя, словно доисторическое чудовище. Вот он все ближе, ближе, и ты, такой: "Ого-го, понеслось! Охо-хо-хо!".

Перерыв между шквалами доходит до минуты, но может закинуть и два подряд с перерывами в несколько секунд. Сам шквал длится от 1 до 50 секунд. Короткие секундные самые страшные. Они похожи на взрыв мира.

Между шквалами абсолютная и всепоглощающая тишина. Она режет уши, буравя мозг, пока ее, наконец, не прерывает далекий рев рождающегося исполина, готового обрушиться вновь на мое крохотное убежище.

Я боюсь, что подобный шквал, разогнавшись до 35 м/с, просто уничтожит меня, порвав оттяжки.

Счастье, шквалы не сдирают до основания земли снег. Для этого необходим постоянный ветер. И я надеюсь, настоящий шторм не случится.

Пока держу палатку, раздумываю о трех случаях в моей жизни, которые заставили меня постепенно жить своей головой и никогда не надеяться на советы других, а так же тщательно фильтровать все "умные" мысли в свой адрес.

Первое мое сомнение знаменуется поездкой в другой город за консультацией в МКК по сложному региону, куда я собирался вести поход. Да, в те времена я еще заявлялся, консультировался и все чин по чину. Оцифрованных отчетов тогда еще не было в нынешнем объеме, получить информацию было проще с глазу на глаз. Хороших карт не существовало, походы ходили по Генштабу.

Увы, консультация не дала мне на практике ничего. Мы попали в бесконечные дожди, конца краю которым не было видно. Ручьи превратились в ревущие потоки. Уйти с маршрута было некуда, и мы прошли его выбросив всю техническую часть. И увы, все советы, схемы, рассказы и прочее были рассчитаны исходя из погоды хорошей. Что делать в нашем случае, нам не мог рассказать никто.

Тогда я и понял, что мог на консультацию в МКК не ездить. Ничего такого, что я не нашел в доступных отчетах, я не услышал. Все они, как один, отличались прекрасной погодой. И ведь вроде бы я не был совсем дураком, но не осознавал - все отчеты пишутся теми, кто заявленный маршрут прошел. А если не прошел - его не пишут. А зачем?

Вторая история приключилась на сборах. В нашей тройке маститый, именитый, всеми уважаемый, заслуженный мастер спорта - едва не угробил моего товарища, неправильно выполняя прием страховки. А я, как руководитель, во всем ему доверил, и не проверил при начале работ.

Тогда ко мне пришло острое понимание, что авторитет и бесконечность чьего-то опыта по сравнению с твоим собственным, от слова совсем не защищают от глупейшей элементарной ошибки техники. И тем более не гарантируют ошибок тактики и стратегии.

И наконец, третья история. Это были умные мысли в мой адрес от знакомого земляка-альпиниста, в горах, где у нашей двойки возник небольшой конфликт с местной федерацией, проводившей там сборы и в которых принимал участие мой земляк. Снисходительные такие мысли, о том, как надо правильно ходить.

Спустя полгода знакомый мой погиб на очередных сборах, при восхождении, на несложном, в принципе, для него маршруте. Суть его гибели заключалась в нарушении всех мыслимых вещей: стратегии, тактики, техники, исправности снаряжения, неслаженных действий группы и мракобесия в базовом лагере. Группа ухитрилась собрать с небосвода все возможные несчастливые звезды, которые только возможно измыслить, хотя с лихвой хватило бы одной единственной. Причем невезения там не имелось ни капли.

Этот случай был настолько вопиющий, что в нашей тусовке ещё долго потом шепотом ходили слухи, дескать, чтобы добиться подобного, администрация и участники сборов ежедневно и беспробудно квасили. Иначе ничем разумным случившийся треш объяснить было невозможно.

Я, правда, считал и считаю, что мракобесие в виде фикции сбора и отправки на вершину способно привести к беде без всякого алкоголя. 

Главный же мой урок из третьей истории - любой снисходительный совет, каким бы умным и здравым он не выглядел, безусловно стоит рассмотреть. Отбросить или принять - дело уже собственной тактики и стратегии. Но так же безусловно, снисходительного человека, который его даёт, часто непрошено, надо сразу записывать в: а) неумные (не зависит от опыта походов); б) опасные на маршруте - из-за ложного ощущения собственной крутости.

Поэтому советов я стараюсь не давать, любых. А что меня обвиняют в самоуверенности - плевать. Невозможно ходить длительные соло зимой без самоуверенности - иначе с ума сойдешь. Или, я уже сошел?

День 7

Вчера к 21:00 шквалы прекратились. Потом сменился ветер и начался обильный снегопад, который идет и утром.

Всю ночь снег шуршал по тенту, ветер наваливался на палатку мягкими толчками, передвигая пухляк вниз, по долине, вихря его вокруг моего убежища. Создавалось впечатление, что я плыву на плоту по морю, а вокруг меня кружит, высовывая из воды то свою громадную морду, то огромный хвост, гигантская рыба.

В этих движениях, и снега, и рыбы, я спал в полудреме, но сладко и уютно.

К утру выпало 30 см пухляка. Явно пойдут пылевые лавины. Ночью даже думал, не завалит ли меня здесь, но место все же безопасное.

На "Снедках" (сублиматы компании "Снедки") у меня хороший стул. Надо думать, первой у меня закончится туалетная бумага, и суждено мне станет подтираться оберткой от сникерса.

К 10:00 ветер снова сменился, и теперь дует сверху вниз. Пухляка выпало уже 40 см, и я всерьез опасаюсь за соседний склон. Однако, ветер вскоре набрал силу, и, надеюсь, пухляк сдует в тундру, а оставшуюся часть утрамбует.

Слегка откопал палатку, чтобы лучше сохла. Хотел сфотографировать, но не смог из-за метели. Пару раз ветер меня едва не уронил. Все-таки, я очень легкий )) Словно тот ёж из анекдота.

Третий день меня преследует запах бензина от горелки, который вызывает опасения. Моё обоняние так и не оправилось от коронавируса, и заметно притупилось. И мне кажется, что если я чую запах бензина в спальнике, то фляга явно сифонит.

За завтраком, когда я запустил горелку, я вдруг разглядел на внешней части насоса, на его пластиковой части, маслянистую жидкость. И мне стало ясно, что видимо лопнувший насос и есть источник преследующего меня запаха. В книгах про великие путешествия, завершившиеся достаточно успешно, чтобы написать их, возникла бы следующая фраза: "при взгляде на горелку меня охватило волнение". Однако лично меня при взгляде на горелку охватило не волнение, а злость, к тому же в силу леопардовости от английского джентльмена я столь же далек, как далек пингвин от христианства. Поэтому я разразился матерщиной и отгородил бачок горелки от огня крышкой от котла.

Когда я поел и горелка остыла, я выкрутил насос и тщательно осмотрел его. Оказалось, впрочем, что это выдавило смазку, и матерился я почем зря.

Поневоле тут вспоминаешь Алена Бомбера, "За бортом по своей воле":

"Перед отплытием я думал, что самое трудное - это голод и жажда. Теперь я знаю: самое трудное - это "тревога за снаряжение" и вечная сырость, которая причиняет мне не меньше страданий".

Прекрасно его понимаю. Ален боялся за лодку, за парус, за весла и за плавучий якорь - за все то, что будучи поврежденным его гарантированно убьет. Вот и я переживаю за какие-то вещи, без которых могу попросту не пережить шторм и добраться потом до станции. Горелка - одна из таких вещей.

Ближе к вечеру заштопал дырку в перчатках Кайлас. Что-то они быстро прохудились. Я еще на подходах, а они уже протираются.

От безделья и сырой погоды, с постоянно мокрыми и холодными руками, у меня обострился артрит, и сжимать в ладонях предметы получается как бы слабо. Не выходит дозировать усилие. Возможно, из-за этого я стану дольше собирать лагерь. Хочется в баньку, да с веничком!

Но баньки нет, и я сидя делаю зарядку.

Постепенно падающий снег уносит меня в дзен, в безграничье и безвременье восприятия. Мир останавливается, столкнув меня со своего тротуара в Ничто, где холодная вьюга и абсолютная белая мгла. А вокруг палатки лишь завывающая пустота, размером с весь космос. И такая же бесконечно прекрасная.

День 8

С утра морозец и ясно. Погода выглядит прекрасно. И это хорошо - ибо на завтрак я сожрал остатки снега из тамбура, выскоблив его до самого льда.

Снег снаружи никуда не сдуло. Совершенно наоборот - только добавило!

Ветер стих что-то около полуночи. К сожалению, я позабыл открыть вентиляцию, и теперь у меня много конденсата.

Долго собирал палатку. Некоторые точки закрепления оттяжек оказались на глубине метра. Плюс еще свежий ветер сверху, который то и дело заставляет отогревать руки.

Тропежка жестокая, хотя и не такая, как помнится мне на ХД, где временами я проходил меньше 5 км в день. Но все равно жестокая. Первый час иду со встречным ветром при -20 градусах. Ноги в лыжах утопают в снег по середину голени. Потом выглянуло солнце, воздух прогрелся до -10, полный штиль. Но снег стал доходить уже до икр. Последние же полтора часа я троплю буквально со слезами на глазах: встречный ветер, крутой угол и снег местами по колено. Каждые десять шагов останавливаюсь перевести дух. Заключительные 700 метров до стоянки даются особенно тяжело и особенно долго.

Хочется, чтобы там, за перегибом, меня ждала симпатичная леопардочка, которая варит кофе, и которой я, улыбнувшись, скажу - Привет!

Но там лишь камни, лед и нависающая вершина Пай-Ера.

До часу дня обустраиваю базу. Пришлось местами снять метр снега, чтобы убрать пухляк и как-то выровнять площадку. В среднем же пухляка лежит 60 см, и это реально страшно. Как проходить в таких условиях перевалы? И плохо, что под слоем пухляка и небольшим слоем рыхлого снега царствует лед. Придется рыть на перевалах шурфы и смотреть, что там творится со снегом на склонах.

Пока ставил палатку, перевязал оттяжки с наветренной стороны - их сильно попортило о канты лыж. Сейчас я ставлю палатку без лыж и палок, так как они понадобятся мне на восхождениях. Но, как видно, родные нейлоновые оттяжки при таких ветрах к лыжам в принципе лучше не привязывать. Надо ставить дайнему, и я последние годы так и делал, однако понадеялся, что у палатки за 100 тыс оттяжки соответствуют внешнему виду. Но нет, обычный полиамид, только перетянутый на станке для жесткости. На истирание и порез он все равно слишком слаб.

Небольшие флаги на Пай-Ере появились в 11 часов. Внизу в это время сразу ветер ощутимо усилился. В 13:00 погода стала уже нелетной.

С утра сегодня закинулся кофе, и мой желудок его не выдержал. Вот знаю же, что нельзя мне кофе, а все равно хочется. Пришлось съесть лоперамидку. Возможно, дойдет дело и до но-шпы. 

Телефон снова попытался сдохнуть и отключился. Пришлось его отогревать и вновь цеплять к зарядному устройству. Вроде бы заряд в его аккумуляторе есть, но если не взбодрить сторонним источником, то он не запускается. Будто бы у него аналог гипогликемии начинается - сам жив, а толку ноль.

Ветер, здесь, конечно, прям свежий. Лишь бы не усилился до шторма. Одно крепление оттяжки, кажется, уже слегка надорвало. Вот эти адские шквалы, которые я поймал на предыдущей стоянке, до хорошего довести никак не могли.

Залил вторую бутылку бензина в бачок горелки. В пустую бутылку запаковал весь скопившийся мусор.

На ужин заварил какую-то сатанинскую фасоль. Кажется, это чили кон-карне. Как 17 лет жившему через Амур от Китая, мне, конечно, не могло не понравиться - в отличие от пресной и бесцветной кухни Москвы в Благовещенске любят добавить огоньку. Но, в отсутствие постоянной практики меня все же проняло.

Надо будет, как вернусь, попытаться сготовить такую же.

День 9

Ночью выходил на улицу и смотрел всполохи сияния на глубоком ночном небе.

Нансен писал: "Эскимосы верят, что северное сияние - это души умерших, играющие на небе в мяч. А почему бы не так? Гореть огненными знаками под звездным небом было бы игрой более достойной для духов, чем вертеть столы в темноте душных комнат и городить чепуху для легковерных мракобесов".

Утром штиль, висит молочка. Лыжню занесло. В 5:30 прояснилось, и в 6:20 я вышел на вершину Пай-Ер Северный, н/к, с подъемом через одноименный перевал.

Подъем в перевал обледенел, но хорошо проходится по полкам. Сама же вершина несложная и неопасная, если не выходить на карнизы. Лишь в одном месте есть короткий подъем через полку, а в остальном идешь себе, как по лестнице. Вершина, кстати, красивая - куда красивее, чем кажется снизу.

Задач сегодня у меня три:

  1. Совершить визуальную разведку ребра основной вершины Пай-Ер (ближе к 2А) и, на этих данных, оценить, подниматься завтра по нему, или же через контрфорс ниже по долине от моей палатки.
  2. Сделать визуальную разведку траверса до пика Харота.
  3. На обратном пути оценить лавиноопасность перевала Северный Пай-Ерский (1Б) на спуск.

На солнце настоящая сковородка, но в тени -18. Поднялся и спустился на вершину без приключений, видимость отличная, погода тоже.

Спустившись на перевал с вершины, я обнаружил в верхней части перевала на спуск в другую долину огроменный надув, добрых метра четыре которого обрывались вниз едва ли не 60-градусным уклоном. Этак, если оттуда, снизу, идти, то можно и не залезть.

Потыкав надув ледорубом, я обнаружил, что он не очень жесткий, а значит я могу спуститься по нему и без веревки. Спустившись под него, я вырыл лопатой шурф. Против моего ожидания, снег здесь лежит хороший, и явно очень устойчивый на склоне.

Наверняка найдется кто-нибудь, кто заявит, дескать опасно было спускаться под надув и копать там. Но как-то же мне следует проверить снег, чтобы потом меня не завалило с рюкзаком. Есть ведь большая разница, с рюкзаком я сейчас здесь стою, или без.

Конечно, я могу отсюда сейчас и улететь. Вполне нормальный  риск. В группе меня бы просто пустили живцом. А в одного, если я каждый раз начну налаживать себе страховку везде, где рекомендуется, я никуда не дойду. Так что да, все соло - потенциальные смертники. К этому привыкаешь.

Вот только покажите мне, много ли лыжных туристов вообще делают шурфы?

Вернувшись к палатке, я еду на лыжах вниз, вдоль склона, разведывая вариант подъема на вершину Пай-Ер по одному из контрфорсов. 

Хороший путь есть, но его длина меня смущает. В итоге, изучив сделанные фотографии и еще раз осмотрев склоны, я делаю вывод о необходимости восхождения по ребру от перевала, как изначально и собирался.

Вернувшись к палатке собрался было подсушить барахло, но солнце в этот момент скрылось, и я оказался в тени.

Вот придет сейчас кто-нибудь и спросит - куда ты идешь? А я отвечу - живу я здесь. Обитаю.

Погода стоит идеальная. В ее идеальности, думаю, я зашел бы на Пай-Ер по ребру без всякой разведки. Заблуждение, конечно - если бы и зашел, то в большей степени по стечению обстоятельств. Ибо если не уверен - сделай разведку, выполни элементарный протокол, благодаря которому вообще-то ты до сих пор жив. Надеюсь, завтра будет такая же прекрасная погода, и я взойду на Пай-Ер.

Обнаружил, что одна лыжная палка гнутая. Искренне интересно, где я ее погнул?

Перед сном в очередной раз штопал перчатку.

День 10

С полуночи задул сильный ветер. Спалось плохо, еще и конденсат мокрый сыпал. Иногда задувало очень сильно.

Откинув полог тамбура, утром я обозрел обстановку. Лыжи, воткнутые в снег, повалило, но не унесло. Как минимум одна лыжная палка тоже на месте - палки оттягивают тент снизу по центру, но они не заглублены, и мощный порыв может их выдрать.

Так как вчера, пока я ходил на вершину, Мармелад успел подсохнуть, то ночью я за счет него высушил ходовые носки и вкладыши. В целом же спальник вновь влажный, так как утром на него порядком накапало. Пока я вылезал из него, выпустив тепло, конденсат растаял и потек, прежде чем я успел выстудить палатку и заморозить его обратно. В общем, это проблема для вот таких вот околонулевых температур.

В 6:00 устроил генеральную уборку, соскоблив весь конденсат. Помазал все потертости зеленкой.

Начал сегодня слушать Мураками. Говарда все же забросил, хотя до конца оставалось немного - понял, что выносить его больше не смогу ))

 В 11:00 вышел посмотреть обстановку. Вокруг палатки выдуло большую мульду. Вал с наветренной стороны сработал хорошо, и я добавил ему высоты. Подкинул снега и на завалинку.

Лыжи все таки отнесло ветром, хотя я и втыкал их не стоймя, как забор, а низко и под углом. Однако они попали в размер мульды, и снег, за счет которого они держались, просто выскоблило. Одну лыжу я нашел сразу, так как из снега торчал носок с красным камусом. С поиском второй пришлось повозиться, так как она полностью оказалась под снегом, и я некоторое время протыкивал сугробы лопатой, прежде чем смог ее нащупать. В итоге привязал лыжи к темляку ледоруба, который у меня держит один из углов палатки.

После 13:00 совсем потеплело, до -4, сменился ветер, и теперь он пытается вмять тамбур, задувая снизу, из тундры.

Сварил ужин, и теперь у меня в палатке стоит лужа от растаявшего конденсата. Чем ее убрать? Шучу, конечно. Надо просто выстудить палатку, и потом останется лишь соскоблить лед.

День 11

Ночью с вечера очень сильный ветер со стороны тамбура. То есть снизу, из тундры. Думал, снесет. К счастью, точки крепления тамбура находятся за пределами мульды, и их порядочно занастовало.

Спалось ужасно. В какой-то момент я проснулся из-за всеобъемлющего чувства страха, переходящего в панику, заставляющего бежать прочь, как есть. Сама природа страха мне показалась непонятной, и я с огромным усилием заставил себя поразмыслить. Сновидения давно не беспокоят меня кошмарами, я просто приучил себя убивать во сне все, что представляет собой опасность. Это же сон - а во сне я поистине всемогущ. Испугаться же до такой степени чего-то на природе, да ещё и лежа в палатке, я не мог по определению.

Но бессмысленный и тупой, огромный, как небоскреб, страх все накатывался и накатывался, грозя поглотить и раздавить.

Инфразвук, дошло до меня. В этом тесном горном околотке ветер определенной силы забирается в низкие частоты, которые человек не слышит, но воспринимает.

Впервые сталкиваюсь с этим явлением. Прочувствовав его на себе, вполне начинаешь принимать и эту версию в трагедии на перевале Дятлова.

Успокаиваюсь с трудом, но быстро. Стоит разложить страх по полкам, как он исчезает или хотя бы утихает. Затем засыпаю вновь.

Утром становится окончательно ясно, что на Пай-Ер я уже не зайду по срокам, и надо бы мне убираться отсюда. Решил, что если погода сегодня будет хорошая, то отправлюсь по маршруту дальше. Если нет, то вернусь к железной дороге. Иначе я рискую зависнуть где-нибудь без еды и топлива.

Ветер утих в 6:00. Висит плотная молочка. Вокруг палатки мощный выдув. Хорошо, что привязал вчера лыжи к ледорубу. На них намело метр снега и занастовало. Я откопал их и сложил к задней стенке палатки, завалив там снегом - буду точно знать, где их откапывать, и там их не занастует.

Перевязал оттяжки, одну закрепил за ледоруб, поменяв его с колышком.

Погода очень неустойчивая. Снизу порывы, которые все усиливаются. В основном все время висит молочка, и я жду какого-то изменения погоды, чтобы либо стартануть, либо вновь расслабиться.

Накидал стенку напротив тамбура. Вокруг сплошная снежная мгла.

В палатке ко мне вновь приходит дзен. Время растягивается в бесконечность, где я сливаюсь с ветром и снегом, с хлопающим пологом палатки и нависающей надо мной сквозь мглу вершиной.

Я чувствую себя здесь своим, родным и близким. Пусть краткий миг, который сейчас превратился в вечность.

Почему мы так не любим жить? Именно жить, а не существовать по инерции, погрязнув в рутине быта? В мире полным-полно самых необычных вещей, существующих так близко от нас, и которые мы так не хотим замечать, ибо забыли, что такое настоящее счастье. Мы создали себе эрзац, его заменитель, искусственный и мертвый, и радуемся ему, ибо он удобен. Мы деградируем до той степени, которая позволяет радоваться ему.

Чтобы стать по настоящему счастливым, научиться жить заново, нужно ставить себя раз за разом на грань возможностей, физических ли, или душевных. Они могут убить нас. Но если не убьют - подарят нам настоящие мечты и умение искренне, по-детски, радоваться пустякам.

Мне кажется, я ухожу в поход мертвым и безликим, искусственным и пустым. А возвращаюсь - самым живым и счастливым на свете, полным мечтаний и с твердой уверенностью, что я справлюсь со всем на свете.

День 12

Утром в течение часа выкапываю палатку, на ветру и морозе. За время моего пребывания под Пай-Ером уровень снега в занастованном виде возрос на полметра, и палатка едва торчит из сугробов. Когда снял, наконец, палатку, пришло солнце и прекрасная погода. Позади, на перевале Седло, отчетливо видны чьи-то следы, то ли вверх, то ли вниз. Кто-то встал очень рано, и его ходовой день уже начался )) А я, потрепанный леопард, все еще только собираюсь закинуть на плечи рюкзак.

Мой путь через перевал, дальше по маршруту - самообман. Мой спортивный поход уже не может состояться при всем моем желании. Сегодня 12-ый день, а еды я брал на 18. Сегодня я уйду по другую сторону хребта. Но хватит ли мне еды потом вернуться обратно? Теоретически - безусловно. Но все зависит от погоды. Запаса у меня нет от слова совсем.

Если посидеть и подумать рационально - что я вчера и сделал - напрашивается единственный логичный вывод: возвращаться обратно на Елецкую. Вот только что потом? Возвращение - проигрыш в борьбе с самим собой, с собственными страхами, под гнусненькую такую рассудительность, дескать вот я посчитал и понял, что идти дальше смысла нет.

Такие мысли - без меня. Если погода установится, я еще смогу зайти в массив Рай-Из, пусть и сократив пайку до 200 грамм/сут, и еще отработать там перевалы. А если не установится - дотяну как-нибудь до одной из станций на железке, тоже урезав порции. Или помру со сломанной горелкой или в многодневном шторме на холоде.

Я хожу в свои походы только и только для себя. Это перед обществом легко списать неудачи и страх на обстоятельства. А перед самим собой их не спишешь. И зачем мне потом жить там, если я поверну назад здесь?

По настоящему объективных, не придуманных рациональным разумом, причин повернуть обратно я не вижу. А потому поднимаюсь на перевал.

С перевала Пай-Ерский Северный весь шикарный надув, под которым я копал шурф, исчез, уничтоженный ветрами. Спуск же, к моему удивлению, оказался чрезвычайно стремным, так как снег местами оказался доведен до состояния асфальта. Пятна такого снега столь плотны, что зубья кошек за него попросту не цепляются, и мне приходится силой вбивать их - но и то они входят от силы на пару сантиметров: под этим плотным твердым снегом находится тонкая корка льда.

Падение на столь плотном снегу с рюкзаком в 30 кг и без страховки - верный способ сломать себе шею. К счастью, столь опасных участка мне попадается всего три. Два совсем короткие, метра по три длиной, однако третий тянется на добрых пятнадцать метров, и я прохожу его с большим напряжением.

Бурлят облака -

Спускаюсь вниз!

В моей ДНК

Заложен риск! - пою я песню на привале, оставив позади спуск и готовясь подниматься на следующий перевал.

Подъем на Пай-Ерский Восточный ужасен. Местами лед. Дважды пришлось пройти два коротких участка на передних зубьях, и в конце второго у меня слетела левая кошка. Вот оно, проклятие мягких кошек на мягких же ботинках. Давно пора перейти на двухрантовые двухслойные боты, а я все еще цепляюсь за свой мирок комфорта вчерашнего снаряжения, которое совсем не соответствует поставленным мною же сегодняшним задачам.

На спуск я вначале сунулся не туда, и не сразу обнаружил ошибку. Подниматься обратно не хотелось из-за плотной снежно-ледовой корки, пусть и пологой, поэтому я пересек кулуар, наплевав на безопасность и рискуя улететь с подрезанной снежной доской. За кулуаром я вышел к гряде камней, вдоль которой и происходит штатный спуск с перевала. Снег здесь против моих ожиданий оказался очень хороший, и спуск произошел сильно легче, чем с Северного Пай-Ера.

На оба перевала ушло 1:50 времени, считая с момента выхода из лагеря.

По долине очень хорошее скольжение, и я быстро двигаюсь. Погода продолжает оставаться отличной. Лагерем встал перед выходом на открытое место, перед обширными наледями, в стороне от основного потока, за поворотом долины. Если бы долина продолжала идти дальше в таком же виде, то имело бы однозначный смысл двигаться дальше. Однако почти до самого выхода в тундру хороших стоянок со снегом я вряд ли найду. Причем следующие почти 5 км стоянок в принципе нет, плюс там очень непонятно с ветром. Поэтому я решил подсушиться и просмотреть палатку, заодно отремонтировать, если нужно, пока погода позволяет. К тому же пройдено два перевала 1Б, и я все же устал.

Карманы для дуг у палатки, точнее их самая нижняя часть, забились льдом. Как я ни старался, не смог его оттуда вытаять. Пришлось грызть их зубами, чтобы раскрошить лед и вытряхнуть его затем оттуда. Если дуга не встанет до конца, то во время сильных порывов она может порвать сетчатый карман. Теперь каждый раз, когда буду снимать палатку, стану проверять карманы на наличие льда и вовремя от него избавляться.

Когда я залезаю, наконец, в палатку, мне кажется, что она самая уютная во всем белом свете. Ощущение длится ровно минуту, пока солнце не скрывается за хребтом, и в долину тут же, мгновенно и без пауз, приходит промозглый и пропахший снегом холод.

Но все равно, я самый счастливый человек в мире.

Перед сном штопаю гамаши - все таки разок где-то зацепил их кошками.

День 13

Метель длилась всю ночь, к утру превратившись в шторм. К 11:00 ветер задувает со скоростью 80-100 км/час.

Я беспокоюсь за точки закрепления палатки и за состояние снежных стенок. Кажется, ветер снесет все.

Когда я вылез в первый раз, осмотреть обстановку, ветер еще не набрал полную силу. Однако когда полез на улицу второй раз, смотреть как обстоят дела с точками крепления, шторм уже вышел на максимум, и это едва не заканчивается для меня плачевно. При возвращении, вместо того, чтобы встать на четвереньки и добраться таким образом до входа, я просто согнулся, чтобы уменьшить свою площадь от ветра. В итоге, как только я приподнял одну ногу для шага, я оказался тотчас подхвачен ветром, опрокинут, и меня потащило прочь мимо палатки.

Незабываемое ощущение, очень для меня новое.

Однажды я видел, как порыв ветра подхватил в горах альпиниста, примерно такого же мелкого, как я, по комплекции, приподнял его сантиметров на пять от земли, и потащил над замерзшим озером. Альпинист тщетно колотил по льду треккинговой палкой (еще один аргумент в пользу ледоруба даже не технически не сложных подходах), пытаясь зацепиться, но у него, естественно, ничего не выходило. В конце концов, парящий надо льдом альпинист потерпел крушение на противоположном берегу, в пятидесяти метрах, в сугробе.

В другой раз, когда мы с моим другом Лешей Елисеевым пытались вырваться из штормовой ловушки на горном хребте ХД, меня дважды сдувало с гребня, и каждый раз я лишь чудом задерживался на склоне до того, как улететь со сбросов вниз на сотню метров.

Ну то есть технически я вообще-то знал, чем может закончиться моя авантюра. Но знать и понимать - сугубо разные вещи, хотя разницу большинство туристов, в том числе и опытных, осознавать отказывается. Даже я ))

- Я ее держу, - услышал я крик Мармелада, когда меня волокло мимо палатки.

- Кого ты, б...ь, держишь?! - заорал я, и мне тут же залепило рот снегом.

- Палатку держу!

К счастью, далеко меня не утащило. Тем не менее, возвращение потребовало напряжения. Пришлось ползти, зарубаясь лопатой, которую я каким-то чудесным способом, видимо от избытка адреналина, не выпустил из рук.

На некоторое время я укрылся за снежными блоками, которые ставил со стороны тамбура на всякий случай. Передохнув и отдышавшись, я сделал рывок к тамбуру, и на ощупь кое-как нашарил застежку молнии входа. Некоторое время лежал головой внутрь тамбура, выставив наружу задницу и ноги. Затем, переведя дух и протерев забитые снегом очки, заполз внутрь весь. Без Мармелада, пожалуй, сил бы мне не хватило, но он тянул, что есть мочи, хотя и жутко боится всякой влаги и снега.

Чтобы вытряхнуть снег, что забился под одежду, пришлось раздеваться до самого изотермика.

Ну что же, зато весело и все как я люблю. Таков я, леопард, старый и потрепанный, ухитряющийся искать приключения на самом ровном месте. И даже без него. Я и приключения просто созданы друг для друга.

Наверное, со стороны можно подумать, что я маньяк, или, того хуже, идиот, не представляющий, куда полез. Однако для подобных приключений опыта мне хватает. Конечно, это сугубо личная оценка самого себя, но я считаю себя самокритичным.

А вообще - почитайте Руделя. Рудель во времена Второй мировой войны был пилотом "штуки". Ещё, правда, он был законченым лицемерным нацистом. Однако это не умаляет тот факт, что Рудель был человеком отчаянной храбрости, легендой, совершенно адским пилотом, по списку уничтоженных целей не имеющим себе равных в истории. 32 раза он был сбит, а почти половину войны его носили к самолёту на руках - он не мог ходить из-за ранений. Однажды он двое суток холодной весной босиком и почти без одежды бегал от советских подразделений по степи, прорываясь к своим - а он был очень сильный спортсмен. Его стрелок утонул в реке, а второй экипаж был взят в плен. А Рудель не только убежал, так ещё и сразу продолжил летать.

К чему это я? Рудель очень тонко рассуждал о риске и управлении рисками - представьте себе. Он писал про важность возраста, рефлексов, физической подготовки - утверждая, что крутым пилотом можно стать только будучи крутым же спортсменом и обладая наивысшей степенью самоконтроля. Он действительно редко рисковал, но при этом был Абсолютным асом своего дела. Говорят, его книга раньше являлась обязательным чтением в ВВС США (разумеется, в рамках потенциального конфликта с СССР), а сейчас как минимум рекомендуется. Однако любой здравомыслящий человек, имеющий постоянную непосредственную работу с рисками, должен её понимать - тщательно отфильтровав и отбросив идеологию нацизма, конечно.

День 14

Погода неустойчивая. Шторм утих часам к двум ночи. Ветер даже утром еще ощутимый. Снова не меньше часа откапываю палатку. Под тент опять набило немного снега, пришлось вычищать. Без этого даже смысла нет готовить на горелке, иначе все смерзнется к чертям.

Штопал перчатку. Намазал морду акридермом. Вычистил палатку изнутри от конденсата. Подрезал когти и заскорузлую кожу. В общем, все утро провел в хозяйственных заботах.

К 10:00 ветер снова усилился. Перед этим я успел выйти и подновить завалинку со стенкой. Стенка у меня куцая, и за три часа ее неплохо так съело ветром. Но погода уже стояла так себе и не позволяла закопаться более капитально.

К половине двенадцатого порывы стали реже и тише, прояснилось. Вроде бы наметилась тенденция к улучшению. Поправил стенки и завалинку, подтянул оттяжки. Будь такая погода утром, я бы вышел, но сейчас выходить уже поздно. Где-то час двадцать я буду собирать лагерь, а погода еще неустойчива, и традиционно она к концу светового дня портится.

Иногда меня искренне так спрашивают - а почему бы не двигаться ночью, если погода хорошая?

При таких вопросах у меня руки опускаются, ибо я не могу объяснить разницу между теми местами, где ночью двигаться можно (а иногда нужно), и теми, где ночное движение представляет собой крайнюю степень идиотизма. Но, что мне кажется идиотизмом, другим кажется вполне обоснованным. И наоборот. В общем, мир странен и несправедлив.

После полудня погода устанавливается. Вокруг очень красиво. Прямо в палатке развесил носки и спальный мешок. Носки высохли полностью. Мармелад тоже счастлив и снова читает черноморские проспекты. Он оптимист, и искренне надеется, что я завяжу с экстремальным одиночным скитуром и начну ездить в Крым.

Интересно, как пересчитать годы жизни спального мешка по отношению к годам жизни человека? Мармелад, мне кажется, уже седой дедушка, с давно побелевшим пухом внутри. Его самого уже надо греть, а не заставлять греть других. Вот его и тянет на теплое побережье.

Впрочем, его мечтам не суждено сбыться. Надо подсунуть ему "Последнего героя" Терри Пратчетта. Тогда он поймет, что закончит свой путь где-нибудь на Северном полюсе в лучшем случае, либо в желудке белого медведя в худшем.

День 15

Погода утром неустойчивая, да и днем тоже. Долго выкапывал палатку, но все же вышел в 6:50. Снег отличный. Скольжение сегодня прекрасное, но встречаются участки с глубокими застругами.

Погода то пытается портится, то наоборот, утихает. Совершенно не могу ее угадать. К сожалению, прошлый шторм заставляет меня перестраховываться, и в 11:50 я встаю лагерем, не доходя километра до перевала Пайтанельский н/к. Здесь хороший снег, а по ту сторону перевала, подозреваю, его может не быть. По идее, сейчас погода типа хорошая, и будь я слегка побезумнее, поперся бы на перевал и встал прямо на нем, или за ним. Километр до начала подъема, полтора на подъем и три на спуск. Итого минимум полтора часа пути. Но есть ли стоянки на самом перевале или по пути спуска, я не представляю.

Завтра возможны три варианта. Устойчивая погода - иду траверсом через вершину Пайта-Нел и перевал Обманный. На самом деле это единственная причина, почему я все же не иду перевал сейчас. Предпосылки к хорошей погоде на завтра есть, и мне хочется воспользоваться шансом сделать траверс и перевал 1Б вместо н/к. Второй вариант развития событий - неустойчивая погода. В таком случае я иду через перевал Пайтанельский на реку Большая Хараматалоу (она же Большая рыбная). И, наконец, если вдруг будет плохая погода - то буду сидеть на месте.

Поставил две стенки, с одной и с другой стороны палатки, благо снег легко режется на блоки. 

Вечером дослушал "Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий" Мураками. Внезапно, но мне понравилось. Интересно, конечно, что в самой Японии Мураками не считают чисто японским автором, по стилю изложения. Мне, в свою очередь, кажется, что само японское общество в своих ощущениях и мечтах уже настолько американизировалось, что такие, как Мураками уже более японцы, чем оно само.

Что мне нравится в творчестве Мураками и, в частности, в его "Цкуру Тадзаки", так это то, что упор в повествовании делается на процесс, а не на результат. В  этом отношении он близок к некоторым великим нашим классикам, эпоха которых, пожалуй, закончилась на "Тихом Доне" Шолохова. Однако творения Мураками сюрреалистичны. Сюрреализм его тесно переплетен с реальностью, и из русских классиков он в этом отношении похож на Достоевского. Разве что чернухи сильно меньше и изложение более сжато, а потому читать интересно. После Достоевского проще удавиться. А после Мураками и жить как-то хочется, пусть и бывает грустно. 

День 16

Ночью тихо. Ветер сменился, дует сверху, слабый. Вентиляция открыта настежь, а потому конденсат отсутствует.

Утром погода неустойчивая, а потому не тороплюсь с выходом, чтобы определиться. В конце концов решаю выходить в сторону Большой Рыбной через Пайтанельский перевал.

Пока я собирал лагерь, не заметил, как с клюва ледоруба слетел наконечник. В итоге, когда привязывал ледоруб к рюкзаку, я зацепился за его клюв рукавом мембранной куртки, продырявив его. Обрадовавшись, что пострадала только лишь мембрана, я оперативно пометил дырку зеленкой, которая лежала в кармане - чтобы потом не искать долго для ремонта. Затем отыскал на снегу защиту клюва, поклялся сам себе купить нормальную, которая не слетает, и отправился через перевал.

Все было хорошо ровно до подхода к перевалу. Даже выглянуло солнышко, и я обрадовался. Поначалу начал подъем в кошках, но быстро переобулся обратно в лыжи.

Когда я уже находился на середине подъема, внезапно из-за хребта накатилась плотная молочка. Пока я вертел головой, пытаясь оценить погоду, разошелся ветер и начало вьюжить. Я заторопился наверх, стремясь как можно быстрее миновать перевал.

Вьюжило, однако, все сильнее. Стало ясно, что с перевала я спуститься при такой видимости не смогу, и нужно где-то срочно ставить палатку. Вскоре, однако, я потерял всякую ориентацию. Точнее, я видел, что справа тянется скальная гряда. Но все остальное различить я не мог - где подъем и где спуск, где есть в достаточном количестве снег и где его нет. Протыкивание снега ледорубом показало, что там, где я стою, его слишком мало для установки палатки.

Я потихоньку шел вперед, пока не ощутил ногами, что вправо пошло плавное понижение. Сбросов там быть не могло, так как камни и скалы я все же различал. Съехав на лыжах в сторону понижения вслепую, я оказался в небольшой ложбине, где ветер дул несколько тише, так как основной поток перемахивал через гребень. Не сказать, чтобы здесь было ровно, но зато здесь было достаточно снега, чтобы построить стенки.

Я поставил палатку, соорудил снежные стенки и полез внутрь своего укрытия, чтобы посмотреть в навигатор. Оказалось, я не дотянул до седловины 400 метров, хотя по высоте я почти на ней (620 против 650). Что ж, кажется тут весело будет стоять по погоде. И да, плакал мой сникерс )) Так как мне сейчас приходится экономить еду, то обеденные сникерсы мне теперь положены только в условиях нормальных дневных переходов. А сегодня я ничего не прошел.

Смартфон утверждает, что сегодня 1 апреля. Странно, я считал что оно миновало еще позавчера.

Сижу, заклеиваю мембрану и в очередной раз штопаю перчатку.

Ветер все расходится и расходится. А в палатке у меня становится все лучше и лучше - приспосабливаю свой быт, обустраиваю. Мое крохотное жилище )) Нужен только легкий стимул и обстоятельства, и приспособиться возможно к чему угодно.

Когда я учился в техникуме, то вечерами подрабатывал в столярке. Серж, хозяин столярки, бывший военный, переносил на меня тонны армейского воспитания и юмора. Были мы с ним оба нищие, и ужинали пачкой доширака на двоих, приправленной куском сливочного масла, закусывая хлебом. Ели мы из общей тарелки, в которой доширак заваривался, и только палочками. Пользоваться вилками не дозволялось.

Как жителю Сибири, палочки мне были в новинку. Как есть ими лапшу, я не имел никакого понятия. Поэтому пока я в первый свой вечер разбирался, как их держать, Серж уже оприходовал всю лапшу и оставил мне лишь немного бульона.

- Если ты не научишься ими есть, - сказал он. - То останешься голодным не только сегодня. Но и завтра, и послезавтра.

- Может, проще взять вилку? - спросил я.

- Проще, конечно, - согласился Серж. - Вот только если ты в своей жизни не сможешь учиться быстро чему бы то ни было, ты все равно останешься голодным. Просто не сейчас.

Поразмыслив, я понял, что он прав. И что научиться есть палочками легко. И что вообще можно научиться делать все, что угодно, было бы только желание и упорство.

К вечеру метель все еще легкая, позволяет выходить из палатки. Так как я стою в понижении, то основной поток, перехлестывающий через седловину, проносится сверху. 

Стенки и завалинки, которые я ставлю, понемногу совершенствуются. Пока мне нравится конструкция, когда стенка на кирпич шире палатки, ровно по завалинке. Тогда и боковые точки крепления оттяжек не попадают в выдув, и их надежно настует.

Отсидка по погоде представляет собой набор алгоритмов, автоматических действий. Обеспечь безопасность. Откопай палатку. Закопай палатку. Проверь оттяжки и точки крепления. Спрячь в рюкзак спальник. Сунь обеденный шоколад в тёплый карман. Залей термос. Поешь. Заштопай одежду. Поспи.

Вне зависимости от степени усталости, апатии, возбуждения, желания-нежелания - алгоритмы заставляют руки все делать сами собой, почти независимо от мозга. Эти алгоритмы уже вбиты под корку мозга, а может и вовсе спрятаны в мышцы рук. Пусть себе голова думает о своем. А руки будут делать, что нужно.

День 17

К полуночи ветер утих. И все было прекрасно. Но утром погода неустойчивая ))

Вроде было солнышко и обрывки облаков, когда я снимал палатку. Впрочем, обзор, надо быть справедливым, у меня был ограничен. Ветер и молочка налетели на меня ровно в тот момент, когда я снял палатку. Да до того злой ветер, что я тут же начал ставить палатку обратно. И поставил бы, если бы со психу я не перепутал дуги и не вставил их неправильно. Учитывая, что все это происходило на ветру, я распсиховался еще больше, собрал всё, и, плюнув, пошел через перевал в поисках лучшей доли.

После прохождения седловины я оказался под защитой скал, но было видно, как внизу, в долине ручья Тышор сильно метет. Как только я вышел из-под защиты скал, налетело и на меня. В метели я успел засечь торчащую из под снега заброшенную буровую установку, и добрался до нее, надеясь на ее защиту от ветра и как точку для привязки палатки. Ибо в самой долине снега почти не было.

У буровой оказалось достаточно снега, хотя площадка ровной поверхностью не отличалась.

К 11 часам ветер начал утихать, но по Большой рыбной метет ё-мое как. Решил ждать до 12 часов, утихнет ветер или нет достаточно для дальнейшего продвижения в долину Большой Рыбной. До нее отсюда семь километров, и я надеюсь проскочить их за два часа.

В полдень, тем не менее, погода показывала все признаки ухудшения. Надвигался черный мощный фронт, выглядевший устрашающе. Между делом, ставя стенку, я засек время и направление, и продвигается он хоть и медленно, но в мою сторону. Из-за перевала, который я миновал, тоже поднакидывает. Ветер переменчивый, и за час я поставил одну боковую стенку, а так же поднял стенку со стороны тамбура.

В 13:10, однако, ветер утих и выглянуло солнце. Фронт перестал двигаться в мою сторону, и вроде как даже в долине Большой Рыбной затихло. Ну почему я не вышел час назад?! Не поход, а угадай мелодию, честное слово. Если бы позавчера я пошел бы вечером через перевал, то встал бы вот здесь на ночевку, а сейчас бы уже стоял под перевалом Хара-Маталоу, готовясь к рывку на массив Рай-Из.

На пальцах рук стала шелушиться и отслаиваться кожа. У меня и так с ней все не очень, а тут еще постоянно в мокрых перчатках на ветру, когда ставишь и снимаешь туда-сюда палатку. Все было бы лучше, если бы не ограничение питания, к которому я прибегаю, так как уже ясно, что еды мне не хватит. Экономия, конечно, была запланированной, но я не рассчитывал на большой объем работы во время пересидок по погоде.

Фронт, которого я так боялся, пришел в 16:00. Я наблюдаю сверху, как он движется, как чернота разливается по белым долинам, поглощая их. Завораживающее зрелище. Так тьма наступает на свет.

Мда. Я имел все шансы, выйдя отсюда в час дня, попросту не поставить палатку, если вдруг не нашел бы быстро место с хорошим снегом.

Ветер шумит в конструкциях машины. Металлический монстр ворочается под снегом, пытаясь освободиться и примкнуть к наступающей армии тьмы. Железный дракон, давно проржавевший и мертвый, он вновь пытается ожить, пропитанный холодом и ненавистью к тем горам, в которых его бросили умирать.

День 18

Ночью начался шторм. С рассветом он только окреп. А я чертовски удачно стою в отношении ветра - загороженный так и не освободившимся от вечных снегом железным монстром.

В палатке снова много конденсата - вентиляция закрыта. Если приоткрыть хоть чуть-чуть любое из окошек, в него тут же проникает снег.

Истратил последний аккумулятор для зарядки смартфона. Теперь все записи придется вести в тетради, а она уже заканчивается.

Мне нравится здесь. Мне нравится шторм, нравится железное чудовище под боком, нравится неласковость снежных хребтов. Мне нравится здесь существовать. Мне кажется, я мог бы жить здесь вечно, в этих горах, кочуя с места на место - будь у меня бесконечный запас продуктов и топлива.

Я не живу прошлым и почти не думаю о будущем. Каждый день я живу заново, отделяя себя вчерашнего от себя сегодняшнего. Я - всегда настоящий.

Мой путь в этих горах - единственная возможность жить, возможность занять себя в бесконечной чехарде проносящихся мимо меня дней.

Нужны ли мне эти путешествия? Я твердо верю, что да. Я создал и придумал причины, по которым теперь нахожусь здесь. Мои мечты превратились в реальность, когда я шаг за шагом двигался к ним, от грез к завывающему вокруг меня ледяному ветру.

И нет в этом никакой "судьбы". Судьба, точнее вера в неё – самообман. Жить в любой вере легче, чем без неё. Но вера в судьбу лишь поиск необъяснимой, абстрактной причины, почему случилось именно так.

Я знаю об этом. Знаю, что настоящей причины находиться здесь нет. Но я могу найти её, придумать, наполнить свою реальность смыслом.

Ибо иначе не стоит и жить.

День 19

На улице ярко и солнечно. Но сильный ветер.

Я собираю палатку и спускаюсь вниз. Поземка настолько лютая, что похожа на кипящее молоко. Ветер по ручью Тышор встречный, лобовой и вымораживающий. Он настолько жесток, что временами я ничего не вижу, но не в силах даже остановиться, чтобы перевести дух - иначе сразу замерзаю.

Один шанс на сто -

Вскипает пульс.

Ложусь на крыло -

Я выбрал курс!

Все карты на стол!

Я весел и зол!

Сквозь снег и ветра -

Ну кто на меня?!

Вначале иду пешком, так как для лыж попросту нет снега. По мере подъема на безымянную седловину перехожу на лыжи, миную седловину и оказываюсь в долине Большой Рыбной.

Ветер все так же встречный, хотя и слабее. Лишь добравшись до каньона, я прячусь в нем от ветра и, наконец, могу сделать привал.

Плечи нестерпимо ноют, а лицо горит. Позади 10 км пути без отдыха и с не слишком-то высокой скоростью.

В каньоне множество следов диких коз, которые пережидали там шторм. Он действительно отлично защищает от ветра. Здесь же я вижу старые следы лыж и гусениц вездехода, кажется. На снегоходные эти гусеницы не похожи.

На выходе из каньона опасаюсь ветра... но его нет. Куда он делся, пока я проходил каньон, мне неведомо. Погода стоит просто идеальная. Как на картинке. Такая была во всех моих мечтах текущего похода. В общем, с погодой здесь происходит совершенно что-то непонятное. 

Путь до перевала Хара-Маталоу от каньона несложный, хорошее скольжение лыж позволяет быстро преодолеть это расстояние. Снега здесь немного, тут и там из него косатками торчат углы черных камней, с пятнами снега. Голубой лед реки напоминает море, о котором так мечтает Мармелад.

Перевал Хара-Маталоу некатегорийный, я прохожу ходом, надев кошки. Спустившись ближе к тундре, ставлю лагерь. Погода все еще стоит отличная, что меня немало удивляет - я уже отвык от такой.

Впрочем, как только я заканчиваю ставить снежные стенки, в 14:00, начинаются порывы ветра. Они довольно сильные, и я на всякий случай ставлю с наветренной стороны еще ряд кирпичей.

Вообще-то сегодня должна была закончиться моя еда )) Но, у меня ее еще с запасом, чтобы выйти к железной дороге и сесть на поезд.

Сильно устал. Сказывается и недостаток питания для подобного объема физической работы.

В палатке считаю, куда мне лучше выходить. Варианта два - идти на Елецкую и идти на станцию Полярный Урал. Путь на Елецкую дальше примерно на 5 км, но зато легче и по состоянию снега, и по ветру. А еще там легко сесть на поезд, причем любой. Полярный Урал чуть ближе, но идти туда сложнее, а ветер будет сильнее. Ждать поезд там меня никто не пустит на станцию, ибо по сути ее там нет). Не уверен, если честно, что там вообще останавливаются сейчас поезда. Я пошел по прошлогоднему планированию и не обновил текущую информацию по поездам, попросту позабыв это сделать.

Кто знает, возможно со станции Полярный Урал мне придется топать до станции Собь. Это еще 20 км пути.

Поразмыслив, я понял, что потенциальных приключений в направлении станции Полярный Урал однозначно больше, а значит мне идти нужно только туда, и никуда иначе.

Перед сном проинспектировал свои ходовые носки, которых я взял в поход одну единственную пару. Что ж, ими уже можно сбивать ворон. Причем прямое попадание вовсе необязательно. Оно как зенитный снаряд - плюс-минус метр роли уже не сыграет, вороне все равно будет хана.

День 20

Утром -12. Штиль, хотя ветер дул всю ночь и прекратился лишь с рассветом. Однако погода портится. От восходящего солнца тянутся перистые облака, за которыми вдали уже следует серая низкая пелена. Тем не менее, в тундре погода отличная, и я сбегаю туда, оставив позади себя надвигающийся фронт. Надеюсь, я успею пройти сегодня километров двадцать пять.

Первое время идти тяжело. Лыжи пришлось снять - много земли и льда. И все это перемежается со снежниками, недостаточно протяженными, чтобы надевать лыжи.

Но постепенно ситуация выправляется, снега становится больше, и лыжи я больше не снимаю.

Двигаясь по тундре вдоль горной цепи, я миную увал под названием Яй-Мыльк. Повернув вдоль него на север, вдоль реки Яй-Ю, я впадаю в некоторое замешательство, пытаясь сориентироваться. То, что я вижу впереди, категорически не совпадает с тем, в чем меня убеждает карта. Я посидел так и этак, попил какао, окинул взглядом догоняющий меня фронт. Кроме непогоды меня уже догоняет гипогликемия, и я начинаю тупить. Проклятая белая мгла искажает все на северном направлении, и я упорно продолжаю видеть два хребта с узким провалом между ними - куда уходит русло реки Елец. По заверениям карты там вообще-то находится железная дорога, и до нее от меня чуть ли не равнина. Однако с моей позиции наблюдателя все выглядит исключительно трешево.

Подозревая, что я имею дело с каким-то гнусным оптическим обманом, я впервые за поход задействую компас (на телефоне), потом определяю вектор движения по навигатору, и двигаюсь "в направлении", решив не обращать внимания на визуальный ряд.

Пройдя четыре километра я выбрался из пелены и смог сориентироваться. Оказывается, примыкающий к "провалу" "левый хребет" находится от меня на расстоянии 20 километров, по ту сторону железной дороги. Это кряж Манитанырд,  с высотой главной вершины 920 метров и нависающими над долинами гигантскими карнизами. А "правый хребет" не хребет вовсе, а невысокая гора Шлем (548 метров), которая вот она рядом со мной. Издалека же казалось, что они находятся на равном от меня удалении, близко, и почти смыкаются. В свою очередь, низенькие увалы, среди которых течет река, абсолютно белые и ничем в тундре не выделяются.

По-хорошему, мне следовало бы забраться на один из этих увалов и двигаться напрямую в сторону станции Полярный Урал. Но, длина увала по диагонали составляет семь километров. Сил же пройти это расстояние у меня уже не осталось - сказывается голодный рацион. Поставить же палатку на увале негде - слишком мало снега, и учитывая надвигающийся с гор непогодный фронт, идти на авось я опасаюсь, особенно на фоне тупняка.

Логика тоже подсказывает: если завтра будет плохая погода, то неважно, где я буду сидеть по непогоде. Если же хорошая хотя бы на протяжении трех часов - то до станции я дойду и отсюда.

Такие вещи я называю кривологикой. На самом деле есть большая разница между расстоянием до точки выхода в час-полтора и расстоянием в три-три с половиной. 

Однако, ничего поделать с собой я уже не могу - скорость перемещения из-за усталости и пред-гипогликемийного состояния слишком упала. 

Палатку решаю поставить прямо в долине речушки, между группами деревьев. Долго гадаю направление ветра. Ориентира два: имеющиеся заструги и деформация крон деревьев - совпадающая с застругами. 

Пока ставил палатку, подсушил шмотки. Сильно стер ноги - ибо жарко и паробарьер. На обустройство лагеря ушло клятых два часа. Сильно устал.

В 15:00 потемнело - наконец, подтянулся фронт, от которого я так убегал. Вечером начался снегопад, но ветер поднялся только ночью.

День 21

Согласно великому закону подлости, существующему во всех мирах одновременно, я не угадал с направлением ветра, и полтора часа моих вчерашних трудов пошли насмарку. Ветер всю ночь трепал моё жилище сбоку ))

Вместе с тем, оказалось холодно. Термометр опустился до -22. То есть в принципе это не холодно, но с хорошим ветром и отнюдь не тепло.

Стою до последнего, ожидая, что либо погода подкинет мне очередную пакость, либо, наконец, разъяснится и ветер стихнет. И действительно, после 10:00 молочку снесло. Ветром. Усилившимся. Одновременно с этим событием со стороны гор поползло на тундру плотное облако. Поняв, что ситуация закончится очередным двухсуточным штормом, я решаю со всех ног и лыж бежать к железной дороге.

Поминутно отогревая руки, я собираю палатку и с максимально возможной скоростью мчусь по увалу напрямую к станции. Пришлось быстро бежать 4 км, прежде чем я смог отогреться после сборов на таком ветру. Хорошо, что ветер попутный - иначе я не смог бы двигаться.

Идти пришлось без отдыха. Стоит только остановиться, как ветер сразу вымораживает до костей.

На спуске с увала, внизу, где-то в сотне метров, я вижу два снегохода с санями, которые едут вдоль увала. Мне говорили, что у местных сейчас перегон оленьих стад, пока еще тундра замерзшая. И поэтому они сейчас активно перемещаются в район перегонки.

Вряд ли они видели меня, но я спустился вниз и подсек их след. Ширина санного следа как раз шириной в камус. А вторая лыжа попадает на след лыжи снегохода. В итоге по их следу я могу двигаться со скоростью в 7 км/час, преследуемый ненастьем.

Впрочем, к моменту прибытия на станцию Полярный Урал, облако все таки накрыло меня метелью. Потеряв желтое станционное здание из виду, я двигаюсь интуитивно, и вскоре натыкаюсь на снегозащитный забор.

Прибывающий на пути поезд я не вижу, лишь ощущаю его, телом и обонянием, как чуют живое существо, огромное, массивное, равнодушное. Металлическая масса, которую я ощущаю даже через лыжи и снег, медленно проходит мимо и бесшумно останавливается. Вьюга душит все звуки, кроме своих - завывающего ветра и скребущего по одежде снежного песка.

Пройдя вдоль забора, я отыскиваю брешь, дохожу до второй линии, снова топчусь вдоль нее до следующего прохода. Преодолев таким образом и третью линию, я переваливаюсь через бруствер снега и падаю на рельсы.

Так, думаю я, рельсы я обнаружил. Правда, они идут из ниоткуда в никуда, но это кажется мне неважным. Я снимаю лыжи, скрепляю их вместе с палками стрепами, и перехожу через пути. И почти сразу же натыкаюсь на вагон.

Метель залепляет мне глаза и заставляет отворачиваться прочь от ветра. Вагон сыто и тепло урчит, словно домашнее животное.

По левую сторону, на границе видимости я замечаю открытый дверной проем, а потому двигаюсь туда, пусть и против ветра. Прочно ухватившись за ступеньки лестницы, поднимаю голову вверх. Вначале я вижу сапоги, затем оранжевый жилет, а еще чуть выше, задрав голову, симпатичное лицо проводницы.

- Мадам, - спрашиваю я. - Куда направляется ваша чудная повозка?

- В Лабытнанги, - следует ответ. Судя по голосу, в проводнице течет немалая часть крови хантов.

Может, мне стоит остаться здесь жить и заняться оленеводством?

- Прекрасно! - восхищаюсь я. - Вы не поверите, это мое самое любимое направление! А у вас есть Доширак?

- Осталась только пюрешка Ролтон, - сетует проводница.

- Чудесно! Вы знаете, я обожаю Ролтон. Даже пюрешку. Продайте мне, пожалуйста, этот самый Ролтон, билет до Лабытнанги и еще чего-нибудь. Например, шоколадку и лимонад. Чего-то я проголодался.

Leave a Reply