Предыдущая глава: "Поселок Синельга"
Долина реки Верхний Сакукан по своему строению отличается от долины Среднего Сакукана, по которой была сосредоточена наиболее активная часть инфраструктуры Ермаковского рудоуправления. Долина Верхнего менее утоплена в своем ложе относительно притоков, а потому террасы по ее бортам занимают большую площадь. Долина в целом шире, и вплоть до устья Бюрокана не несет в себе сужений с крутыми склонами, характерных для Среднего Сакукана.
Изучение долины в отношении расположенных в ней объектов добычи урана затрудняется следующими причинами:
а) Большая, по отношению к Среднему Сакукану, площадь, необходимая для исследований, при более же густой растительности.
б) Смещение русла реки и размывание берегов, на которых были сосредоточены лагеря Ермаковского РУ.
в) Хозяйственная деятельность эвенков, так как в долине Верхнего Сакукана кормовая база для выпаса оленей лучше, чем по Среднему. Как итог - более интенсивное разрушение построек.
г) Отсутствие больших по площади лагерей с активной рабочей деятельностью, которые бы помогали в их поисках и идентификации.
д) Существенное отличие существующих сейчас дорог и троп от дороги, строящейся во времена урановой эксплуатации.
е) Запутанность и недостаточность источников.
Путаница в описании деятельности Ермаковского РУ по долине Верхнего Сакукана изначально произошла из исследований А.Е. Снегура. На страницах 51-52 книги "Ключ Мраморный: Хроники первого забайкальского урана", в третьем издании, он приводит письмо⁴⁶ геолога, где описывается возможное местонахождение лагерных пунктов, в том числе конкретное рудника Волчий. Применительно к руднику Волчий геолог (В.Н. Самойленко) указывал следующее: «… Это месторождение расположено на самом водоразделе (вблизи нынешнего пика БАМ). …Это совсем небольшое месторождение отрабатывалось мелким карьерчиком (ямой 5*100*200 метров), для чего поблизости нужен был солидный объем рабсилы…» ⁴⁷.
Как мы разберем в следующей главе, Волчье не месторождение, а рудопроявление; оно не отрабатывалось, а на нем происходила разведка; разведка проводилась посредством канав, шурфов и штолен, и занимала не такую уж и компактную территорию урочища. Пик БАМ представляет собой узловую вершину, с множеством отрогов. Расстояние от рудника Волчий до вершины по прямой составляет 4,5 км, которое на общей карте воспринимается небольшим, но по местным меркам Центрального Кодара совсем немаленькое. Сам по себе пик БАМ не находится непосредственно на водоразделе, а его многочисленные отроги формируют преимущественно мелкие ручьи – притоки Верхнего Сакукана. Из-под БАМа начинается только один крупный ручей – Бюрокан, но рудник Волчий находится не на нем.
Таким образом, письмо не содержит в себе ни действительной информации о руднике Волчий, ни применимых к местности указаний, как его искать.
Далее на страницах 260-263 издания А.Е. Снегуром приводится выдержка из отчета самодеятельной экспедиции Каларского центра туризма, которая изучала долину Верхнего Сакукана. Эта выдержка скупа, путана и полностью лишена пояснений.
В итоге выдержки отчетов экспедиции КЦТ из книги А.Е. Снегура и исследования самого А.Е. Снегура с трудом соотносимы с данными из справочника "Уран Российских недр" 2010 года⁴⁸.
Несмотря на то, что информация в справочнике касательно урана на хребте Кодар носит общий характер, в ней приводятся схемы Кодаро-Удоканского района с указанием месторождений, рудопроявлений и проявлений минерализации урана. В своих схемах я руководствовался данными именно из этого справочника, и подробно они приведены в главе VII.
В итоге наиболее ценным источником для авторской экспедиции вдоль Верхнего Сакукана и обработки ее результатов послужили отчеты экспедиции КЦТ, но уже из личного архива Н.Г. Пытляка. В данном случае, А.Е. Снегур, сосредоточившись на работе с «очевидцами» урановой эпопеи Кодара (воспоминания которых, за давностью событий, уже не являются основным материалом) и архивами БорЛАГа, не заострил внимание на результатах полевых исследований КЦТ и не обработал их должным образом.
Итак, вдоль русла реки Верхний Сакукан располагались три сравнительно крупных группы строений. Они помечены на схеме номерами 9, 10 и 11. Лагеря 9 и 10 по месторасположению совпадают с обозначенными проявлениями минерализации урана в справочнике "Уран Российских недр".
Координаты лагерей следующие:
№ 9 - N 56.79138, E 117.78294, высота над уровнем моря 985 метров
№ 10 - N 56.80061, E 117.69587, высота над уровнем моря 1100 метров
№ 11 - N 56.80828, E 117.64009 (устье реки Бюрокан), высота над уровнем моря 1220 метров.
Лагерь № 9 стоял прямо на берегу реки, в устье небольшого ручья – левого притока Сакакуна. Часть территории лагеря уже размыта водами Сакукана. Лагерь представлял собой комплекс из восьми изб и одной полуземлянки. Некоторые избы были выполнены пятистенными, сложены очень хорошо. Колючая проволока на территории отсутствовала, что говорит о преимущественно вольнонаемном персонале и бесконвойной работе з/к на вспомогательных работах. ОЛП, как такового, здесь не было.
От лагеря вверх, вдоль ручья, различается сильно заросшая дорога. Немного поднявшись вдоль русла, она переходит на другой берег ручья. Судя по ее состоянию и общему направлению, это участок старой дороги, которая в 1950-м году поднималась вверх по долине Верхнего Сакукана. Интерес здесь представляет заросшая просека от дороги, вдоль правого берега ручья. Линия её направления тянется к подножию скал на краю долины Сакукана. Однако примерно в трехстах метрах выше устья ручья просека становится настолько заросшей и размытой весенними паводками, что проследить её присутствие и точное направление становится невозможным.
Так как в геологических схемах справочника "Уран Российский недр" приблизительно в этом районе обозначены проявления минерализации урана, то можно сделать вывод, что здесь находился большой лагерь геологов, выполняющих разведку и исследование местности.
Лагерь 10 представляет собой копию лагеря 9. Он также стоит на берегу реки и насчитывает то же самое количество изб. Сохранился он лучше, но район для исследования здесь сложнее. Прямо рядом с лагерем находится становище эвенков, с зимней избой. В этом районе заболоченный борт долины и очень много троп, образованных пасущимися оленями.
От дороги в районе лагеря 10, на север, к отрогам хребта, уходят отдельные тропы. На сегодняшний день они являются эвенкийскими. Ответ на вопрос, совпадают ли они с геологоразведочными, неоднозначен.
На основе изучения спутниковых снимков (наилучшие в этом районе пока у системы ESRI) и соотношения их с тропами на местности, можно предположить, что геологоразведка велась как минимум по всем отрогам между лагерями 9 и 10, с дальнейшим более тщательным исследованием участков, где были обнаружены проявления минерализации урана. По аналогии с «Объектом N» в долине реки Средний Сакукан, напрашивается вывод, что геологоразведку производили тотально - и по всем притокам Верхнего Сакукана тоже.
В последнем случае первичная геологоразведка происходила на базе палаток и отдельных изб, а лагеря 9 и 10 построили для детального изучения проявлений минерализации, чтобы оценить, могут ли те являться месторождениями.
Несмотря на ликвидацию в 1951 году Ермаковского рудоуправления, курирующего попутную добычу урана, геологоразведка в регионе продолжалась. Поэтому если такие объекты, как электростанция или обогатительная фабрика прекратили свою работу вместе с Ермаковским РУ, то лагеря 9 и 10, а также схожие с ними лагеря геологов на Икабье и других районах Кодара и Удокана могли существовать ещё несколько лет⁴⁹.
Лагерь №11 находился в устье реки Бюрокан. Он состоял из 10-12 строений и был сильно вытянут вдоль узкой полосы левого берега Верхнего Сакукана. Почти все постройки сейчас полностью уничтожены, преимущественно подвижками льда при весенних паводках.
Ниже я привожу дословную выдержку из отчета экспедиции КЦТ об этом лагере.
«Один из лагерных пунктов располагался в долине реки Верхний Сакукан. Здесь много разрушенных строений и вещей находится по всей речной долине. Самые удивительные из них в устье реки Бюрокан. Здесь железные приспособления седел для лошадей. Чуть выше большое квадратное здание, размерами примерно 6-7 метров из цельных лиственниц, без окон, крыши тоже нет, забито оборудованием. Внутри здания приспособления к печному отоплению, большие котлы, термос на 100 литров. Недалеко, в прибрежной скале, выбита ниша. По обстановке было понятно, что это ангар для трактора. Возле строений нашел аккуратные кучи лопат и кирок, явно не новых.
Так же от устья реки Бюрокан в верх по реке Сакукан в метрах 300, находится ещё одно строение из сруба, огороженное забором колючей проволоки.
Чуть выше большое квадратное здание, размерами примерно 6-7 метров из цельных лиственниц, без окон, крыши тоже нет, забито оборудованием. Внутри здания приспособления к печному отоплению, большие котлы, термос на 100 литров. Недалеко, в прибрежной скале, выбита ниша. По обстановке было понятно, что это ангар для трактора.
Выше устья реки Бюрокан по его руслу в метрах 200, есть островок. На острове большие бревна в виде сколоченных сеней или волокуш. Остров огорожен с двух сторон колючей проволокой.
Ниже от Бюрокана по долине реки Верхний Сакукан встречаются старые развалившиеся строения из бревен, и землянки. Многие строения окопаны рвом».
В отчете КЦТ описание лагеря плавно, последовательно и ясно перетекает в описание рудника Волчий. А.Е. Снегур, в свою очередь, соединил вместе отдельные фрагменты отчета, пытаясь, в том числе, бороться с орфографией и грамматикой авторов отчета. В результате отбрасывания связующих линий, у него получилась собирательная картина некоего абстрактного объекта, которую оказалось невозможным примерить к конкретной местности. К сожалению, сам А.Е. Снегур изложил эту картину в контексте дословной из отчета. Отсюда и возникла путаница, о которой я упомянул выше.
Прокомментируем сам отчет. Указанное на картах Генштаба зимовье в устье Бюрокана подразумевает как раз вот этот дом, который описывается в отчете. Это большое пятистенное строение, с легкими пристройками, расположенное над устьем реки Бюрокан. Дом стоит на высоком бугре, и его не видно снизу из-за густой растительности, но к нему прослеживается старая тропа. Внутри строения находятся остатки оборудования. Судя по виду, дом не являлся жилым. Крыша у него имелась, но сейчас она завалилась.
Выше этого дома располагается чистая и сравнительно ровная терраса, но развалин от построек на ней не обнаружено.
Дом напоминает склад, но имеет определенные особенности. Он расположен метров на восемь выше относительно других построек (которые на берегу реки) и носить в него снаряжение очень неудобно. Вход в избу находится с противоположной стороны от русла Сакукана, то есть не со стороны подходящей к нему тропы. Все вместе это говорит о том, что дом специально поставили именно здесь для каких-то определенных нужд определенного же характера.
Оборудование в доме лежит сваленным в кучу, как будто бы при сворачивании деятельности лагеря часть вещей просто снесли сюда и бросили на пол. Ассоциации при идентификации оборудования сводятся к цепочке "вода-давление-тепло".
Есть предположение, что дом не относится напрямую к урановому проекту на хребте Кодар. В таком случае от него могли проводить изыскания, связанные с Верхнесакуканским малым месторождением золота. Тогда возникает вопрос, в каком году проводились данные изыскания. Они могли проходить как во время урановой эксплуатации, так и немного позднее, в течение 1950-х годов. Лагеря ГУЛАГ, в целом, старались всегда ориентировать на комплексную добычу ископаемых, если район позволял так сделать. А так как геологоразведка после ликвидации Ермаковского РУ и БорЛАГа продолжалась, то вероятно оценивались и запасы золота, в свою очередь обнаруженного за счет геологоразведки по урану⁵⁰.
То есть, та самая "ниша под трактор" вполне могла быть выбрана за счет добычи золота и не имеет к урану прямого отношения. Маловероятно в принципе использование ниши под трактор (это попросту не нужно трактору), но ниша могла использоваться для защиты оборудования.
«Железные приспособления седел для лошадей» на самом деле представляют собой устройства для соединения и крепления толстого рукава-шланга высокого давления. Сами шланги можно найти по лесу вдоль русла Верхнего Сакукана и, в том числе, рядом с устьем Бюрокана.
Кроме большого пятистенного дома, в районе устья Бюрокана находится довольно много развалин. Их подробное изучение невозможно в силу их фрагментарности – из-за смещения русла реки паводки и подвижки льда уничтожили фактически всю территорию лагеря. Следы хозяйственной деятельности по Бюрокану прослеживаются на расстоянии четырех километров от его устья. Эти следы включают в себя вырубку деревьев, расчищенные и выровненные площадки, а также остатки легких строений.
Выше по реке Верхний Сакукан, от устья, обнаруживаются развалины каркасных строений и изб из тонких бревен, а также много колючей проволоки.
От устья Бюрокана начинается серпантин дороги на рудник Волчий. Вверх по Сакукану дорога продолжается до лагеря 11-А.
Согласно А.Е. Снегуру, с его ссылкой на архивные документы, в долине реки Верхний Сакукан функционировало два отдельных лагерных пункта БорЛАГа - ОЛП №8 и ОЛП №9. Исходя из величины и характера лагеря 11, здесь располагался один из этих ОЛП, причем сравнительно крупный по размерам. В его задачу входило строительство дороги, как вдоль Сакукана, так и на рудник Волчий. В том числе со стороны Сакукана, вверх по склону долины к урочищу Волчье, силами заключенных производилась интенсивная выборка леса. Фактически склон полностью обдирался от деревьев, о чем свидетельствуют высокие (зимние) пни на всем протяжении склона. Лес использовался для строительства, как в районе лагеря 11, так и на руднике Волчий.
Второй ОЛП располагался непосредственно на руднике Волчий и предоставлял рабочую силу для геологоразведки на территории урочища.
Лагерь 11, таким образом, обеспечивал производственные задачи. В их число входила организация промежуточной складской базы для рудника Волчий и дальнейшего строительства дороги вдоль Сакукана, а также заготовка древесины. Для выполнения этих задач на его территории и содержался крупный ОЛП.
Лагерь 11А представляет собой небольшую группу развалин на берегу Верхнего Сакукана, в 1,5 километрах выше устья реки Бюрокан, по координатам N 56.80670 Е 117.61343.
Избы лагеря на сегодняшний день полностью разрушены. Непосредственно на его территории теперь находится становище эвенков, которое используется как летник при выпасе оленей.
Лагерь выглядит отличной обзорной точкой на урочище Волчье. От него прекрасно видны часть серпантина на рудник Волчий, а также отрог, где велись основные работы. В условиях вырубки леса в 1950 году визуально отсюда прослеживался почти весь нижний участок дороги, а также первые витки серпантина выше зоны растительности.
Также от лагеря прослеживается заросшая тропа в сторону рудника Волчий.
Вероятно, лагерь служил административной базой для рудника.
В районе лагеря 11А заканчивается дорога вдоль реки Верхний Сакукан. Здесь же обнаруживаются следы от работы гусеничного бульдозера.
Дорога по Верхнему Сакукану выполнена гораздо менее капитальной, нежели дорога от поселка Синельга к месторождению Мраморное. Если дорога к Мраморному изобилует мостами через притоки и гатями, то вдоль Верхнего Сакукана не обнаруживается следов ни того, ни другого.
С другой стороны, широкая долина Верхнего Сакукана имеет более обширные сухие участки, а сама река позволяет двигаться в том числе и по руслу, а также пересекать ее автомобилями вброд.
Через притоки вместо мостов оборудовали насыпи из камней – их остатки местами все ещё сохранились.
В целом дорогу вдоль долины реки Верхний Сакукан можно охарактеризовать как «черновую». Вероятно, схожим образом первоначально выглядела дорога и вдоль Среднего Сакукана, когда её вначале быстро проложили, чтобы машины хоть как-то могли летом забрасывать груз вверх по реке, а затем уже обустроили как более проходимую. Дорогу же по Верхнему Сакукану достроить попросту не успели. Фактически, здесь наблюдается результат работы лишь одного летнего сезона 1950 года, так как в 1951 году Ермаковское РУ расформировали и капитальные работы прекратились.
Сама дорога по Верхнему Сакукану ответвлялась от общей дороги от поселка Синельга на Сюльбан и в село Неляты. Она подходила к правому берегу реки, затем поднималась на морену и петляла по ней в удалении от русла. Дорога, которая проходит там в настоящее время, примерно совпадает на данном участке с дорогой 1950-го года.
Спустившись к реке на входе в горную часть долины, дорога некоторое время поднималась вверх по кромке правого берега и затем переходила на левый, вброд. От этого места современная грунтовая дорога и, далее, тропа, местами имеют серьёзные расхождения со старой дорогой.
Вдоль дороги тут и там встречаются геологоразведочные шурфы.
Дорога на сегодняшний день хорошими фрагментами сохранилась до участка напротив устья ручья Няма. Далее она становится совсем плохо читаемой. Лишь ближе к устью ручья Бюрокан она вновь на некоторое время совпадает с нынешней тропой, но затем, спустившись небольшим серпантином с морены, уходит в русло реки – тогда как тропа, наоборот, поднимается выше.
Далее дорога по берегу переходила вброд ручей Бюрокан и, оставив позади отвилок на рудник Волчий, заканчивалась в лагере 11А.
Исходя из общей картины разводки дорог на местности, создается впечатление о потенциальной возможности транспортного соединения долин Верхнего Сакукана и Хадатканды – при условии дальнейшей урановой эксплуатации региона.
Со стороны реки Хадатканда следы строящейся дороги ведут к перевалу Озерный, где также велась геологоразведка и было обнаружено проявление минерализации урана. Вдоль перевальных озер здесь прослеживаются колеи от вездехода, но их возраст непонятен – они могли появиться гораздо позже, во время относительно современных геологоразведочных работ.
Соединение долин дорогой могло рассматриваться в рамках предположений о промышленной разработке урана. В районе верховьев рек Хадатканда и Няма видится три основных варианта, по которым было бы возможно соединить долины: а) через перевалы в верховьях р. Няма; б) через плато севернее р. Няма; в) запустив дорогу на плато в километре выше устья ручья Озерный и далее проложив её через перевал Озерный.
В любом случае, дорога по долине Верхнего Сакукана в 1950-1951 гг. не была достроена, но строилась, вплоть до момента выхода приказа о прекращении деятельности рудоуправления.
Кроме дорог, существовала и разветвленная сеть троп, в основном для нужд геологоразведки. В качестве транспортных путей использовались тропы через перевал Балтийский - для выхода в долину реки Средний Сакукан, и через перевал Озерный - для выхода в долину реки Сюльбан, к месторождению Хадатканада.
Тропа к перевалу Балтийский идет левым берегом ручья Бюрокан. Она позволяла за день дойти от лагеря 11А до Мраморного. В условиях, когда дорога вдоль реки Верхний Сакукан носила черновой характер, это был наиболее быстрый способ добраться от одного рудника к другому. Продолжив путь от лагеря 11А через перевал Озерный (относительная высота 1840 метров), на второй день возможно было выйти к месторождению Хадатканда. Речь, разумеется, идет о переходе с лошадью, хотя налегке и при хорошей погоде этот же путь можно проделать и пешком.
Транспортная ценность перевала Озерный была для Ермаковского РУ высока, так как он имеет сравнительно небольшую относительную высоту (1840 метров), а также проходим даже во время затяжных дождей. Фактически во время сильного подъема уровня воды главным препятствием становится лишь брод через реку Верхний Сакукан. Входной же каньон ручья Озерный проходим в теплое время всегда, особенно с лошадью.
В каньоне ручья Озерный видны следы выборки леса от русла Сакукана и вплоть до границы зеленой зоны. Через сам перевал до сих пор имеется хорошо читаемая тропа, так как путь продолжает оставаться одним из основных для эвенков и туристов. Любые другие перевалы из одной долины в другую здесь более сложны.
В зимнее время по Верхнему Сакукану действовал зимник по льду реки, а тропы через перевалы становились труднопроходимыми.
В устье реки Таежная, на берегу Сакукана, находятся хорошо сохранившиеся развалины избы.
В целом, по всем основным долинам хребта Кодар и по его притокам можно обнаружить развалины изб, большая часть которых относится к деятельности Ермаковского рудоуправления.
Назначений у таких изб несколько. Некоторые из них принадлежали охране. Они словно бы запирали долины на случай побега заключенных.
Второе предназначение - избы для геологов, когда необходимо было много ходить по притокам долин, но можно было делать это из одной точки, в лесной зоне. В таком случае имело смысл срубить избу и работать в более комфортных условиях.
Ещё одна цель таких изб - перевалочная, гостевая изба. Например, на пути из долины реки Верхний Сакукан в поселок Сюльбан, особенно на случай резкой перемены погоды.
Состояние и размер урановой инфраструктуры в долине Верхнего Сакукана подразумевают, таким образом, отсутствие каких-либо серьезных в нее вложений. Все здесь указывает только на геологоразведку, хоть и масштабную. Единственным сложным элементом строительства здесь можно назвать серпантин к руднику Волчий.
Примечания.
46. А.Е. Снегур приводит это письмо как один из вариантов ответа на вопрос о местонахождении некоторых ОЛП. В целом, складывается впечатление, что А.Е. Снегур исходил из некоего постоянного, статичного функционирования лагерных пунктов. То есть, будто бы они сразу были организованы в конкретном месте, почти одновременно, и работали вплоть до ликвидации БорЛАГа. Это интересно, так как А.Е. Снегур был единственным исследователем, кому удалось поработать с архивами БорЛАГа. Скорее всего, точное месторасположение ОЛП по архивным номерам, а также их ротацию и динамику, возможно выявить лишь из архивов Ермаковского РУ и сравнения затем полученных данных с архивом БорЛАГа. Вместе с тем, следует иметь в виду, что архив БорЛАГа никто на дом А.Е. Снегуру не давал, и для его изучения в МВД города Чита он располагал очень ограниченным временем. В силу этих ограничений он и так вытянул из них удивительно много.
47. Возможно, А.Е. Снегур процитировал это письмо не дословно, а сократил его и литературно подправил, утеряв при этом часть его смысла. Именно так получилось с отчетом экспедиции КЦТ, что мы и увидим далее в этой главе, а также в последующей. А так как самостоятельных полевых исследований А.Е. Снегур не проводил, то в таком случае потери смысла он увидеть и не мог.
48. В данном случае это не критика А.Е. Снегура. Подготавливая последнее издание своей книги, А.Е. Снегур не имел тогда возможности ознакомиться со справочниками и научными статьями по урану, которые вышли позже. Другими словами – ему для обработки полевых исследований не на что было опираться. Письма геологов без геологических схем и отчетов из архивов ВИМС тоже не давали возможности правильно их интерпретировать. Несмотря на постепенное рассекречивание информации по урану с 1991 года, долгое время в открытом доступе отсутствовала профильная литература на эту тему. Например, монография Е.А. Пятова «Стране был нужен уран. История геологоразведочных работ на уран в СССР» была издана в 2005 году тиражом 500 экземпляров, и, по сути, предназначалась для внутреннего использования в ВИМС. Справочник Машковцева «Уран российских недр» вышел в 2010 году тиражом 750 экземпляров. Оба этих издания были оцифрованы для общего доступа далеко не сразу. Научные статьи, где так или иначе есть полезные отсылки к работе Ермаковского РУ, стали появляться в ещё более позднее время.
49. Отсюда следует логичный вывод – урановая эпопея на хребтах Кодар и Удокан не является чем-то цельным и неделимым, даже с точки зрения ее оценок на месте. Ермаковское РУ занималось координацией геологоразведки, ее снабжением и организацией попутной добычи урана. БорЛАГ предоставлял рабочую силу в виде заключенных. Мингео самостоятельно производило геологоразведку в 1947-1948 годах, затем в 1949-1951 годах работало в связке с Ермаковским РУ, далее вновь продолжило работы самостоятельно. С формальной ликвидацией БорЛАГа в 1951 году принудительный труд заключенных и поселенцев в регионе никуда не делся, так как необходимо было выполнить демонтаж оборудования и его вывоз, а также обеспечить хотя бы минимальной рабочей силой геологоразведку. Такое переплетение подразумевает бардак в архивах и их разбросанность (и зачастую невозможность их обнаружить), противоречие источников (в том числе очевидцев) и сложность восстановления деталей картины. То есть, система была несколько сложнее, чем это представляется при поверхностной оценке.
50. В ходе поисков урана, кроме небольших месторождений золота, на хребтах Кодар и Удокан были обнаружены промышленные месторождения угля и меди. Удоканское месторождение меди до сих пор является одним из крупнейших в мире по запасам. В СССР даже существовал проект его добычи открытым способом после вскрытия хребта посредством серии ядерных взрывов, причем к его реализации были проведены соответствующие подготовительные работы. Кроме угля и меди, во время поисков урана был также найден новый минерал – чароит. Промышленное месторождение чароита было обнаружено позже, в 1960 году. Что же касается золота на хребте Кодар, то кроме долины Верхнего Сакукана его обнаружили в устье реки Хадатканда, во время разработки там уранового месторождения. На 2022 год запланированы дополнительные геологоразведочные работы по оценке его запасов.
Источники:
- Снегур А. Е. Ключ Мраморный : Хроника Первого Забайкальского Урана. — 3-е изд. — Чита: Экспресс-издательство, 2010. — 272 с.
-
Машковцев Г.А., Константинов А.К., Мигута А.К., Шумилин М.В., Щеточкин В.Н. Уран Российских недр. - М.: ВИМС, 2010. - 850 с.
- Материалы комплексного экологического обследования территории национального парка "Кодар". Т.1: Эколого-экономическое обоснование национального парка «Кодар». - ИПРЭК СО РАН, Россия: Чита. 2016. - 479 с.
