Предыдущая глава: "Месторождение Хадатканда"
Долина реки Сюльбан по мере её геологической разведки признавалась очень перспективным районом для добычи урана. Открытое в августе 1949 года месторождение Хадатканда оказалось хоть и компактным, но зато с богатым содержанием столь ценной для страны руды. Неподалеку были также открыты Кукугундинские рудопроявления, позволявшие, в случае их разработки, пользоваться уже построенной в устье Хадатканды инфраструктурой. Кроме того, предполагалось, что добыча урана также станет возможна и в верховьях рек Хадатканда и Сюльбан.
Предшественником большого поселка, выстроенного здесь в 1950 году, стал палаточный лагерь партии №2 Мангышлакской экспедиции, стоявший близ устья реки Хадатканда.
После подтверждения запасов урана, месторождение передали Ермаковскому рудоуправлению. Однако той поспешности, которая наблюдалась при организации объектов обслуживания месторождения Мраморное, здесь не прослеживалось. Ещё пока стоял сравнительно теплый для здешних гор август, а потому заброску людей и грузов осуществить сюда не имелось возможности.
Таким образом, строительство поселка и оборудование рудника начались, как только замерзшая река позволила подниматься по ней машинам. То есть, приблизительно в январе 1950 года.
По правому берегу реки Хадатканда, от её устья, построили улицу из капитальных изб, в том числе пятистенных. Длина улицы составила 750 метров. К избам было проведено электричество, от дизельной электростанции.
Улица упиралась в территорию правобережной части рудника. Общая длина поселка вдоль реки Хадатканда, таким образом, составила примерно 1200 метров.
На левом берегу реки, сразу ниже по течению от рудника, находился комплекс обогатительной фабрики и мастерских. Схема работы обогатительной здесь была идентична таковой в долине реки Средний Сакукан⁵³.
Территорию между обогатительной фабрикой и руслом реки Сюльбан занимали складские помещения и автобаза. Вглубь, от реки Хадатканда, начиналась административная часть поселка. Отдельно располагались склады ГСМ и карбида. Ниже устья реки Хадатканда разместили подсобное хозяйство - свинарник (N 56.7403, E 117.2351). Он стоит отдельно, на взгорке. На картах Генштаба здесь обозначено зимовье, а рядом с ним штольни. Никаких штолен в этом месте, разумеется, нет - они все находились на берегу реки Хадатканда.
Подсобное хозяйство представляло собой огороженное одним рядом колючей проволоки пространство, с максимальной длиной 160 метров (минимальная 100) и шириной в 65 метров. Здание свинарника смещено к одной из сторон. Вход на территорию один, рядом с ним находились две небольшие избы.
Общая площадь поселка меньше поселка Синельга в два раза, и составляет примерно 2 кв. км., без учета удаленных по причине пожарной безопасности отдельных складов, подсобного хозяйства и взлетно-посадочной полосы.
В отличие от долин рек Средний и Верхний Сакукан, где с выбором места под строительство поселка имелись проблемы, на реке Сюльбан представлялось возможным строить поселок где угодно. Долина здесь широкая, с пологими склонами и обилием ровных террас. Расположившись в устье Хадатканды, по обоим её берегам, поселок давал возможность дальнейшего расширения, как вдоль Хадатканды, так и вдоль Сюльбана. Постройка же непосредственно рядом с рудником существенно экономила время и силы на строительство, а также на обслуживание местной инфраструктуры.
Фактически Сюльбан представлял собой отдельный от остального Ермаковского рудоуправления рабочий поселок, с отсутствием вплоть до времени его закрытия постоянного автомобильного сообщения с административным поселком Синельга. На момент ликвидации Ермаковского рудоуправления в 1951 году и вывоза личного состава зимой 1951-1952 гг, круглогодичную дорогу к поселку Синельга так и не достроили.
Остатков малой ГЭС во время экспедиции обнаружить не удалось, что позволяет судить о подаче электроэнергии только лишь от дизелей. Предположительно, дизельная электростанция находилась с рядом с обогатительной фабрикой.
Интересно, что многие столбы ЛЭП оказались впоследствии спилены, и проследить по ним все точки потребления электричества уже не удаётся. Вдоль русла реки Хадатканда, за рудником, можно обнаружить уцелевшие столбы от электролинии, предположительно, ведущие к лагерю заключенных. Никаких других в восточном направлении от поселка развалин не обнаружено. При этом карты Генштаба и здесь могут ввести в заблуждение, показывая ведущую на восток дорогу по правому берегу Хадатканды и развалины домов в её окончании. На самом деле там нет ни дороги (в этом месте глубокий каньон), ни домов⁵⁴.
Обращает на себя внимание интенсивная выборка леса вокруг поселка и вдоль реки Сюльбан. То есть, более интенсивная, чем по долине Среднего Сакукана.
Однако для строительства инфраструктуры к месторождению Мраморное были дополнительно выделены квоты для завоза леса с других районов. К тому же эксплуатация котельной, подогревающей воду для обогатительной фабрики, происходила на угле. В поселке Сюльбан такую же котельную приходилось топить дровами, а заготовка стройматериала из древесины полностью осуществлялась за счет местных ресурсов. Подобное сведение лесов не могло не отразиться на местном ландшафте и вызвало увеличение заболачиваемости почвы.
Из-за нехватки строительного материала лагерь заключенных здесь был выполнен на основе палаток, вплоть до закрытия рудника. Согласно архивным данным, в 12 палатках содержалось до 552 человек (максимальная численность на момент августа 1950 года).
Лагерь заключенных при этом располагался непосредственно рядом с рудником, у южной его части, и, таким образом, территориально находился на территории поселка Сюльбан.
Строительство круглогодичной дороги от поселка Сюльбан до поселка Синельга велось со стороны поселка Сюльбан, и не было закончено. Если смотреть со стороны поселка, то первоначально дорога хорошо проложена гатями, но ближе к Чарской котловине гати исчезают. Отсутствуют также и мосты через ручьи и рукава Сюльбана, необходимые для техники того времени.
Изначально поселок обеспечивался основными грузами зимой. В межсезонье и летом снабжение⁵⁵ происходило воздушным путём. В окрестностях поселка имелась взлетно-посадочная полоса, и небольшие самолеты легко могли летать в Чару, где находился полноценный аэродром.
БорЛАГ, обеспечивавший рабочей силой Ермаковское рудоуправление, не располагал должными ресурсами для быстрого возведения этой дороги. К тому же, одновременно велось строительство дороги по правому берегу Хадатканды в её верховья.
О целях строительства дороги вдоль Хадатканды возможно лишь предполагать. Она была гораздо более трудоёмкой, нежели дорога в сторону Чарской котловины. Дорога проходит довольно далеко от русла реки, примерно в 450 метрах южнее отметок 1376 и 1569 (450-500 метров от реки), постепенно продолжая удаляться от русла (800...1000 метров). В районе отметки 1376 в склоне даже пришлось вырезать небольшой серпантин (N 56.7514, Е 117.2831). Далее, до высоты около 1550 метров, дорога местами имеет довольно серьезные уклоны.
На первых пяти километрах сохранились немногочисленные гати и следы от мостов. В целом, однако, здесь довольно сухой грунт, что и отвечает на вопрос, почему дорогу прокладывали столь далеко от русла. Далее дорога носит фрагментарный характер. На многочисленных болотинах гатей не обнаружено, как и следов мостов на притоках. На отдельных участках, вплоть до верховий, все ещё сохранились следы от вездехода, но они оставлены, скорее всего, гусеничным тягачом во время ревизионных работ в 2008...2009 годах.
То есть, дорога на большем своём протяжении также не закончена, причем не могла эксплуатироваться и зимой, без мостов через притоки. Зимой сообщение с избами в верховьях Хадатканды осуществлялось через зимник по льду реки. По верху же, там, где предполагалась дорога, проходила хорошая конная тропа.
Причин возможного строительства дороги вдоль Хадатканды видится, как минимум, две. В районе перевала Озёрный было найдено проявление минерализации урана и, вероятно, это место посчитали перспективным для освоения. Вторая возможная причина - попытка связать поселок Сюльбан с Синельгой через дорогу на реке Верхний Сакукан, соединив их через перевал Озерный.
Кроме дорог вдоль Сюльбана вниз и вдоль Хадатканды вверх, от поселка уходила зимняя дорога в верховья Сюльбана. По ней не обнаружено гатей и мостов. Предположительно, в верховьях Сюльбана стояла небольшая геологическая база, и зимник (летом - конная тропа) использовался для её снабжения.
Кроме указанных дорог имелся отвилок от поселка к реке Сюльбан, который выводил зимнюю дорогу на лед реки, к зимнику. Отсюда же, в сторону верховьев Кукугунды, тянулась недостроенная дорога. Вокруг поселка также имеется множество заросших коротких дорог, но отследить их все и понять их предназначение уже невозможно.
Что касается рудопроявлений на Кукугунде, то там происходила геологоразведка, но без попутной добычи урана. Объем работ, согласно предварительным оценкам (на основе экспедиций), там оценивается гораздо меньшим, чем на рудопроявлении Волчье. Вероятно, широкомасштабную разведку, которая потребовала бы создания отдельного лагерного пункта, как на руднике Волчий, там попросту не успели наладить в 1950 году (в это время строили поселок Сюльбан). А в марте 1951 года начался вывод контингента Борских лагерей, и Ермаковское РУ столкнулось с дефицитом рабочей силы.
В целом район устья Хадатканды характеризуется чрезвычайно большим количеством следов деятельности. Здесь буквально во всем видно, что район активно и основательно осваивался.
Как и в случае с долиной реки Верхний Сакукан, остаётся неясным вопрос с попутной добычей золота в районе уранового месторождения Хадатканда. Ревизионные работы 2008-2009 годов показали его наличие в данном районе, при этом в отдельных пробах концентрация золота достигала 300 гр/тонну. Запасы золота здесь низки, но оно встречается в самородной форме, являясь спутником урана. При геологических изысканиях 1949 года и при последующей добыче урана его не могли не заметить. Однако если по Верхнему Сакукану найдены хоть какие-то признаки, позволяющие допускать промывку золота либо в период работы БорЛАГа, либо после него, то в долине реки Сюльбан таких следов не обнаружено.
При исследовании дороги вдоль реки Сюльбан вниз, в сторону Чарской котловины, обнаружены отдельные остатки строений вдоль неё. Самые крупные и хорошо читаемые развалины находятся примерно в 9 км от поселка, чуть ниже устья р. Хильгандо (N 56.6761, Е 117.1748). Судя по всему, здесь находился лагерь лесозаготовителей и, возможно, пилорама. Пока неясно, относятся ли данные развалины к периоду деятельности Ермаковского рудоуправления, или же к более позднему периоду советских лесозаготовок, например при строительстве БАМа. Исходя из сравнительной их сохранности в столь влажном месте, я пока отношу их к более позднему периоду.
На сегодняшний день поселок Сюльбан доступен для автомобилей повышенной проходимости в зимнее время года. Гусеничная техника и современные "Уралы" также могли добраться туда и летом. Однако после пожаров 2019 года дорога на участке от входа в горную долину и вверх на несколько километров нуждается в серьезной расчистке от упавших деревьев, и, скорее всего, летняя доступность поселка даже для вездеходного транспорта теперь утеряна.
Примечания
53. Как мы уже выяснили в Главе XVII, обогатительная фабрика в долине реки Средний Сакукан не могла быть построена ранее лета 1950 года, а ее эксплуатация вряд ли началась ранее августа 1950 года. Таким образом, можно с высокой долей уверенности предполагать, что строительство двух обогатительных фабрик – на Среднем Сакукане и на Сюльбане – началось одновременно, и их эксплуатация началась тоже приблизительно в одно время. Соответственно, срок их эксплуатации составил от семи месяцев (начало вывода контингента БорЛАГа с марта 1951 года) до четырнадцати месяцев (ликвидация Ермаковского РУ в октябре 1951 года). Впрочем, с обогатительными фабриками возможен и другой вариант – см. главу XXVII.
54. Справедливости ради – на картах ГШ по факту обозначена на восток от поселка не дорога, а вьючная тропа. В случае конкретно этого района подразумевается скотогонная тропа. У условного знака «вьючная тропа» штрих чуть короче и тоньше, чем у знака «грунтовая дорога», и его не всегда возможно четко отличить, особенно когда нет объекта для сравнения. Таким образом, на картах ГШ 1 и 2 км с юга к развалинам поселка подходит грунтовая дорога, а на север и восток от него уходит вьючная тропа. На ГШ 500 метров аналогичная ситуация, но на стыке листов рядом с поселком дорога превращается во вьючную тропу (ошибка картографа) – что и усугубляет путаницу. На картах ГГЦ к развалинам с юга подходит вьючная тропа, однако на картах 250 метров от этой тропы в сторону верховьев Кукугунды появляется именно дорога.
55. Вывоз уранового концентрата из поселка осуществлялся зимой – автотранспортом. Это происходило потому, что фабрика работала недолго и начала производить концентрат в зиму. А потом рудник закрыли. Если же предположить, что обогатительная фабрика проработала свой максимум (четырнадцать месяцев до октября 1951 года), то произведенный ею летом 1951 года концентрат вывезли зимой 1951-1952 гг., вместе с другим оборудованием. Количество произведенного концентрата в любом случае было небольшим, несущественным, никакой срочности в нем не было (на фоне поставок урана другими предприятиями), и вывезти его грузовой машиной не составляло труда.
Источники:
- Машковцев Г.А., Константинов А.К., Мигута А.К., Шумилин М.В., Щеточкин В.Н. Уран Российских недр. - М.: ВИМС, 2010. 850 с.
- Снегур А. Е. Ключ Мраморный : Хроника Первого Забайкальского Урана. — 3-е изд. — Чита: Экспресс-издательство, 2010. — 272 с.
Следующая глава: "Читкандинское месторождение и рудопроявления урана в долине реки Большая Икабья"